Когда впереди показались острые шпили королевского дворца, скрываться от патрулей стало тяжелее. Усадьбы, стоящие вдоль прямых, как извилины у дурака, улиц все до единой были окружены высокими заборами, между которыми редко когда имелся хотя бы крохотный зазор. Проскочить с одной улицы на другую стало проблематично - застройка ценящейся на вес золота земли велась очень плотно, а патрули, как назло, зачастили так, будто его величество Григоар Четвертый всерьез озаботился благополучием своих подданных. Раньше, насколько я помню, обряженные в алые мундиры солдафоны топали сугубо вокруг Главной площади и королевского дворца, тогда как богатеи держали собственную охрану. Однако теперь патрули заносило даже в ремесленные кварталы. Не говоря уж о том, что рядом с усадьбами состоятельных вельмож сработанные пятерки воинов городской стражи сновали чуть ли не каждые полчаса.
Убедившись, что дальше незамеченным не пройти, я отослал Бескрылого, выдав предельно ясные инструкции и велев ему держаться подальше от роскошных особняков, многие из которых обзавелись неплохой магической защитой. Затем подхватил под брюхо недовольно мяукнувшую кошку и, прижав ее к груди, накрылся пологом невидимости. Одновременно с этим активировал один из рассеивателей, чтобы не портить магический фон в столице и не насторожить местных магов, и только после этого продолжил путь.
Главная городская площадь, как и положено в это время суток, пустовала. Если, конечно, не считать редких прохожих, спешащих по своим делам, и время от времени прогуливающихся по ней патрульных. К сожалению, фонтаном или каким-нибудь пафосным памятником его величеству она за прошедшие годы так и не обзавелась, поэтому огромное пространство между стоящими полукругом жилыми домами выглядело несколько мрачновато. Но власти, похоже, решили не застраивать самый центр, трепетно храня его для возводимого по необходимости помоста, где и сейчас проходили публичные казни. Хотя внешний вид домов, надо сказать, претерпел значительные изменения к лучшему.
Замерев на краю площади, я внимательно оглядел городскую ратушу, которая интересовала меня гораздо больше, чем возвышающийся чуть дальше королевский дворец. Уделив отдельное внимание облагороженному за последние годы лицевому фасаду, украшенному затейливыми барельефами; расположенному в особой пристройке главному входу, к которому вела широкая каменная лестница; а также пронзающей темное небо башне с набатным колоколом и красующимися на каждом из углов крыши основного здания уродливым каменным горгульям. При виде которых мои губы сами собой расползлись в коварной усмешке, а в голове мгновенно сложился изящный план.
