– Полностью с вами согласна. Его люди обыскали все повозки и грузы на вьючных животных. Вам повезло, что вы оказались в другом месте.
– Да уж, повезло. – Я покачал головой, разглядывая лежащий на тарелке сыр. – Отец всегда говорил мне, что я закончу жизнь, болтаясь на веревке, противоположный конец которой будет привязан к какому-нибудь не слишком удобному месту. – Сделав короткую паузу, я поинтересовался: – А где сейчас капитан?
– Отправился вперед, пребывая в полной уверенности, что вы успели сильно оторваться от погони. Когда ваши преследователи обнаружат, что там, впереди, вас нет, они обязательно вернутся сюда.
– Не понимаю, зачем капитан преследует меня с таким рвением. Смысла в этом нет никакого... – Не успел я закончить фразу, как до меня понемногу стала доходить истинная суть происходящего. – Не было никакого смысла до тех пор, пока он не узнал о шкатулке Олассара.
Какое-то время Синдия с интересом рассматривала меня.
– Разумеется. Вы правы. Дело именно в этом.
– Если шкатулка – то, что он хочет заполучить, то, может быть, мне следует подарить ему эту вещицу, преподнести ее с выражениями моего глубочайшего почтения?
– Нет. Этого делать не стоит.
– А вот я так не думаю. – Сцепив пальцы, я оперся локтями о столешницу. – Почему вы считаете, что не стоит этого делать?
– Капитан Шэдоус – вовсе не алчная, грубая скотина. Он – типичный фанатик. Он ревностно служит Третии, которая, как мне кажется, вбила себе в голову мысль, что шкатулка угрожает благополучию гетеринов.
– Так что же нам делать?
– Сейчас вам следует кое-что попросить у волшебной шкатулки.
Синдия встала и отодвинула свой стул.
– Пожалуйста, не вставайте. Что бы ни случилось, мы не будем задерживаться ни на минуту. Мне нужно переговорить с Иамосом. Доедайте ваш хлеб и сыр.
– Так что же мне делать со шкатулкой? Если мою карету обыскивали, то наверняка нашли и шкатулку.
– Они могли и не найти ее. Мне кажется, что шкатулка всегда следует за тем, кого она сама выбирает.
С этими словами Синдия поспешила к каравану. Я же, едва принявшись за еду, чуть не подавился хлебом и сыром – так сильно у меня пересохло от волнения горло. Оно пересохло еще больше, когда я вспомнил, что у меня нет денег, чтобы расплатиться за еду. Вспомнив пословицу о том, что на семь бед всегда один ответ, я спрятал в карман три четверти хлеба и ровно столько же сыра. Затем извлек на свет божий моих верных марзакских жуков и посадил их на столешницу. Изголодавшиеся насекомые быстренько направились к хлебу и с бешеной скоростью принялись поглощать его.
