дает вам это? Разве я говорил, что все ваши авторы держатся таких распущенных мнений? А не разъяснил ли я, напротив, что ваш главный интерес состоит в том, чтобы иметь среди них людей всяких убеждений, чтобы удовлетворять всем вашим потребностям?
[231] Тем, кто пожелает убивать, предложат Лессия, а тем, кто не желает, представят Васкеса, чтобы никто не уходил недовольным и без поддержки веского авторитета. Лессий станет говорить, как язычник, о человекоубийстве и, может быть, как христианин, о милостыне; Васкес будет говорить, как язычник, о милостыне и, как христианин, о человекоубийстве. Но при посредстве учения о вероятности, которого держатся и Васкес, и Лессий и которое делает все ваши мнения общим достоянием, они снабдят друг друга мнениями и будут обязаны давать отпущение тем, кто действует согласно с мнением, осуждаемым каждым из них. Следовательно, это разнообразие только еще более изобличает вас. Однообразие легче было бы выносить, а это беспорядочное смешение всякого рода мнений прямо противоречит точным повелениям св. Игнатия
[232] и ваших первых генералов
[233]. Я, быть может, как — нибудь поговорю с вами об этом, отцы мои, и люди тогда изумятся, увидя, насколько вы уклонились от первоначального духа вашего учреждения и что ваши собственные генералы предвидели, что распущенность вашего учения в области морали может стать пагубной не только для вашего Общества, но и для вселенской церкви.
Я скажу вам, однако, что вы не в силах извлечь какую — либо выгоду из мнения Васкеса. Странно ведь было бы, если б в числе столь многих писателей из иезуитов не нашлось одного или двух, которые высказывают то, что исповедуют все христиане. Нет ничего достославного в защите мнения, состоящего в том, что, по учению Евангелия, нельзя убивать за пощечину[234], но отрицать это — страшный позор. Так что пример некоторых ваших авторов не только не оправдывает, а, напротив, служит сильнейшим обвинением против вас, ибо, имея среди своих ученых таких людей, которые говорили вам истину, вы не пребыли в истине, но возлюбили тьму более, нежели свет[235]. Ведь вы слышали от Васкеса: «Утверждать, будто можно нанести удар палкой тому, кто дал пощечину, — мнение языческое, а не христианское», а «сказать, что можно убить по этому поводу, значит нарушить Десятисловие и Евангелие», и даже «величайшие злодеи признают это». Между тем вы допустили, чтобы вопреки столь известным истинам Лессий, Эскобар и другие решили, что все перечисленные воспрещения человекоубийства, данные Богом, нисколько не препятствуют допустимости убийства за пощечину. К чему же тогда приводить указанное место из Васкеса против мнения Лессия? Разве для того только, чтобы показать, что Лессий, по мнению Васкеса,
