— Ну ладно, я пойду, — вздохнув, сказал я.
— А что рассвет встречать не будем? — поразилась она.
Вот так вот начитаются люди глупых книжек, насмотрятся лживых лирических комедий и начинают тоже вести себя по железной схеме, как зомби. А жизнь эти схемы с Принцами безжалостно и неумолимо разбивает. И Золушки остаются Золушками. А Принцессы на горошине вымерли ещё при царе Горохе. И вокруг нас живые и поэтому очень несовершенные люди. Идеализм — это медленное самоубийство. Мне стало грустно. «Таких идиоток убивать надо. — подумал я — Чтобы не мучились.» А ей сказал:
— Нет, любимая, рассвет мы встречать не будем.
Я торопливо и невнимательно проводил её до общежития, чмокнул в рот. Она занервничала, что-то шло не так, как в кино и стихах Асадова. Но мне было уже наплевать.
Я шел домой по призрачным серым улицам и чувствовал себя полным неудачником. Свинцовые яйца на каждый шаг отзывались болью, подтверждая, что я — неудачник. По пути мне встретился рассвет, но я сделал вид, что его не заметил.
Через год я случайно увидел её. Она была всё ещё не замужем, но уже на сносях. Отцветшая такая. Куда что девалось.
— Привет, — сказал я.
Она заулыбалась. Причём искренне. Мне женщины редко так улыбаются. Обычно сразу смеются.
Мы поболтали о том, о сём. Учёбу и комсомольскую деятельность она забросила и собиралась возвращаться в деревню, поближе к сметане, а то здесь ни жилья, ни денег и вообще никого. Кто её так ловко запузатил, я спрашивать не стал. Видимо, тот, кто сказал ей «люблю».
— Мама-то знает? — поинтересовался я.
Она только горько вздохнула.
— Ну ничего — утешал я — На то и мама, чтобы прощать. А там родишь, осмотришься и выйдешь замуж за комбайнёра. Комбайнёры — надёжные ребята, не чета городским. Коровку заведёте, он сена наворует и заживёте с ним. И будет тебе счастье.
— Хорошо бы комбайнёра — стеснительно сказала она и кокетливо поправила натянутый, как тетива живот. На её ресничку, как улитка выползла одинокая слезинка. Я её вытер мизинцем. Она спросила про мои дела. Я ей что-то наврал в восторженных тонах.
— Ой, болтун! — засмеялась она.
Я поглядел, как она, неся живот, как флаг, перешла улицу и словно камушек в воду булькнула в толпу на той стороне. И вдруг подумал — хорошо, что я — неудачник. Можно людям честно глядеть в глаза.
