В ноябре Рифеншталь отправилась прокатывать свой фильм в США, но там ее ждала неудача: утром того дня, когда она ступила на американскую землю, пришло сообщение о еврейских погромах в Германии, получивших название Хрустальной ночи, или Ночи разбитых витрин. Америка восстала против «фаворитки Гитлера», фильм бойкотировали, повсюду были развешаны антирифеншталевские плакаты, называвшие режиссера «Риббентропом в юбке». Напрасно Лени оправдывалась, напрасно убеждала, что ничего не знает о Хрустальной ночи, а если бы и знала – ничего не могла бы сделать, что ее не интересует политика, что она без остатка отдается творчеству, – все было тщетно.
Несмотря на такое враждебное к себе отношение, Лени решает, что, раз уж она пересекла океан, она должна извлечь из поездки хоть какую-то пользу. В Америке она встретилась со знаменитым американским режиссером Кингом Видором и Уолтом Диснеем, а также с Генри Фордом, прославившимся не только как отец-основатель американского автомобилестроения, но и своими антисемитскими взглядами, которые он не думал скрывать. После этого режиссер отбыла на родину.
Картину Рифеншталь реабилитировали в США лишь в 1956 году, когда голливудское жюри назвало ее «одним из пяти лучших документальных фильмов мира». А в 1958 году Лени полностью перемонтировала «Олимпию» и выпустила ее в ограниченный прокат в Берлине, Бремене и Гамбурге. Однако новую редакцию ждал полный провал. Через девять лет после этого, в 1967-м, появилась еще одна версия картины, на этот раз телевизионная и англоязычная – ее должны были транслировать перед началом Олимпиады в Мехико.
После «Олимпии» Лени, уставшая от документалистики и «горных» фильмов, решила наконец отдаться полностью своей давнишней идее экранизации эпоса о Пентесилее – легендарной королеве амазонок. Она написала сценарий, подобрала натуру, выбрав в этом качестве Ливию, договорилась с актерами – провела огромную работу. Но этой мечте так и не суждено было претвориться в жизнь: ранним утром 1 сентября 1939 года Германия вторглась в Польшу, начав таким образом Вторую мировую войну.
Продолжать работу в кино можно было теперь, только став военным корреспондентом. Поняв это, Лени направляет заявку в командование вермахта и уже 8 сентября, пройдя краткое обучение стрельбе и работе с противогазом, вместе со своими кинооператорами и звукорежиссером отправляется на фронт.
Но хотеть быть военным корреспондентом и быть им на самом деле – разные вещи. В первый же день своей службы став свидетелем бойни, устроенной немецкими солдатами в польском городке Конски, Лени навсегда потеряла интерес к съемкам военной хроники.
