Только все же справедливо было говорить «беженцы» — люди ведь и правда бежали. Пусть легально, но бежали — надо ли объяснять, от чего? И — почему? Хотя сегодня, пожалуй, — надо. А в американских учреждениях эмигрантов так и называли — беженцы. Это потом, уже поселившись в Нью-Йорке или в Бостоне, беженцы становились «постоянными жителями», обладателями так называемой «грин-карты», не сразу, но два года спустя получали такой статус, — хотя к середине семидесятых эти удостоверения перестали быть зелеными, полиняв, приобрели цвет обычных документов, кажется, бело-розовый.
Впрочем, не только ХИАС — был еще Толстовский фонд, преимущественно для этнических русских, хотя нередки были исключения, так ведь и ХИАС принимал тоже и русских, и армян, и даже узбеков — отличи еврея из Ташкента от узбека, еврея из Баку — от азербайджанца… Была ещё католическая ИРЧИ — так, кажется, называлась организация со схожими функциями, были что-то еще и кто-то еще.
Так вот, беженцы повалили вдруг в Вену переполненными эшелонами, самолетами и, кажется, даже автобусами откуда-то из Чопа, через Польшу, через Венгрию, Чехословакию — всеми доступными и, бывало, недоступными способами. Еще бы, оказалось — можно уехать! Пару лет назад сама мысль — уехать? — казалась бы фантазией. И вот — уехали… Но как? — вагоны, пересекавшие границу Австрии, немедленно брались под охрану: вооруженные короткоствольными автоматами солдаты, в казавшейся беженцам необычной форме, стояли в тамбурах, на подножках, в коридоре вагона: совсем недавно погибли израильские спортсмены. Лучше не рисковать — арабы очень не хотят и боятся усиления еврейского государства за счет беженцев из СССР. И вообще — откуда бы то ни было.
Ну, хорошо, Вена, а что дальше? А дальше — у кого что. «Израиль? — пожалуйста, с дорогой душой!». Ночь, от силы две, в Шенгенском замке — и на самолеты. «В Америку? Это сложнее, тогда — в Рим. Учтите только, визу получите не скоро, если вообще получите. Может, в Австралию? А хотите остаться в Европе?» — «Не знаем… не знаем…» — «У вас кто-то есть в Европе? Нет? Ну, тогда — сначала Рим».
И теперь очень кстати оказалась мадам Бетина с ее кабинетами: те пять-семь дней, вернее, ночей (больше в Вене редко кого задерживали) были необходимы для предварительного определения судьбы беженца — люди должны были где-то спать, не в коридорах же ХИАСа…
Итак — да здравствует мадам Бетина, покровительница всех беженцев!
* * *
