— Куда?!..
Могучая рука оторвала Конфеткина от пола, приподняла в воздух и тут же обрушила на пол. Нос черта ткнулся в широкую щель со святящимися, фосфорными краями.
— Иди, иди, нечего тут прохлаждаться, — сказал голос в темноте. Он вдруг стал зловещим и тихо добавил: — Еще раз удерешь, убью!
Конфеткин передернуло от ужаса. Сопротивляться бесполезно, но, тем не менее, — помимо своей воли — черт слабо дернул плечом, стараясь сбросить чужую руку. Рука тут же сдавила плечо так, что Конфеткин взвыл от дикой боли.
— Иди!
Черт тихо и безнадежно завыл. Щель оказалась совсем небольшой и, протискиваясь в нее, Конфеткин ободрал бока так, словно края щели были покрыты наждачной бумагой.
«То ли еще будет!..» — с откровенным тоскливым ужасом подумал он…»
14
Через пять минут уборщица тетя Поля все-таки заглянула в «215-й» номер.
Толстяк-кинорежиссер сгорбившись сидел на постели и смотрел в окно. Его руки лежали на коленях ладонями вверх. В позе гостя определенно было что-то странное, даже неестественное. Он словно ждал чего-то и его нетерпение выдавала постукивающая по полу нога, одетая в высокий, модный ботинок. Лица незнакомца тетя Поля не видела, но почему-то посчитала, что оно такое же странное — тоскливое и мрачное.
«Скорбной какой-то, — решила уборщица. — Скорбной и безнадежный…»
Тетя Поля закрыла дверь и тут же забыла о странном постояльце.
15
Шел мокрый снег… И было еще серо. Черт Конфеткин брел по покрытому тонким слоем воды тротуару и с ненавистью смотрел на спину впереди идущего человека. Тот остановился у пешеходного перехода и нажал на кнопку светофора.
«Аккуратный, сволочь!..» — промелькнула яркая и досадливая мысль в голове черта.
Конфеткин тоже остановился и вдруг понял, как мало у него сил. Черт привалился спиной к ярко освещенному киоску и вытер ладошкой мокрый нос.
«Дьявол!.. — с тоской подумал он о том, за кем шел. — Нет, хуже дьявола!..»
— Эй, вы там, гражданин в шубе! — киоскерша, женщина с сонным лицом, постучала по стеклу. — А ну, отойдите от киоска!..
Конфеткин вяло огрызнулся. Припавшая к стеклу киоскерша отпрянула во внутрь, охнула и истово перекрестилась.
Человек впереди перешел дорогу. Конфеткин поспешил следом… Он то дело оглядывался по сторонам, словно по привычке искал лазейку для того, чтобы удрать.
Черта догнала страшная мысль: «Не надейся!..» Конфеткину вдруг захотелось осесть на асфальт и завыть дурным голосом. Мир вокруг казался ему настолько надоевшим и беспросветным, что черта затошнило.
