Видно, и ему Медякова насолила. По наивности такие, как Филипп, считают, что за себя заступаться неудобно, а за другого – можно. Не понимает, что если вмешиваешься в чужую драку, то тебе больше всех и достанется… Себя так не защитишь…
Когда все кончилось, Дубинин поискал глазами Филиппа, чтобы в награду за его заступничество вместе дойти до метро, но чета Медяковых перехватила инициативу. Предложили подбросить до дома на своей серенькой «тойоте». По хитроватому тону стало понятно: хотят проверить, не сдает ли он городскую квартиру богатым иностранцам, как поступают многие обитатели центра, живущие на дачах. Увиливать не стоит…
А Филипп? Филиппа можно отложить.
Доехали за десять минут. Вот он, мой дом. Как насчет заглянуть чаю выпить? Подтекст – чтобы не подумали, что сбегу задами… Деликатно отказались, но в карих глазах Медякова-мужа, опушенных длинными ресницами, прочиталась зависть: вот, мол, здорово устроился! Трахается тут всласть…
И на следующий день пришлось остаться в городе. Надо было отдать заграничный паспорт, чтобы министерские девочки позаботились о немецкой визе – через неделю выступать на экономическом форуме. И заодно добиться, чтобы ему разрешили здесь заплатить налоги за зарубежные гонорары.
Пустяковое вроде дело, а тянется… Мелкие клерки не знали, как это оформить. Никто, что ли, не платит налоги? Он первый? Эх, русская экономика в действии, то есть в бездействии…
Дошел до начальницы. Шатенка лет так под сорок. Карьеру, видимо, сделала не без помощи высокой груди и такого же самомнения. На хмуром лице написано: меня не проведешь…
Объяснил ей, что наша же страна получит деньги. Сердито оборвала:
– Нет, это вы ради своей выгоды печетесь! Страна получит только тринадцать процентов, а в Германии, например, с вас взяли бы тридцать. Так что семнадцать процентов вы в свой карман положите.
– Так я – это тоже наша страна…
Обезоружил вроде бы. Засмеялась.
А помогло ли остроумие?.. Бывает, оно как пыльца. Сдувается добытая при его помощи симпатия, стоит только с глаз скрыться. Завидуют люди – сами-то так пошутить не умеют… И остается у них лишь раздражение, подозрение: не пытались ли меня обдурить?
Прикусить бы иногда язык… И лишить себя удовольствия? Ну уж нет…
К вечеру все дела Федор закончил. Самой начальницы не было, но она предусмотрительно распорядилась, и ему выдали нужную справку.
Вернуться на дачу? Бульку выгулять… Пожалуй, с этим Зоя справится… Отдохнуть бы сейчас… Марфе, что ли, позвонить? Домой или на мобильник?
