В дороге все-таки мелькнуло: а я? Как у меня по сердечной части?
Но эти ревнивые, соревновательные вопросы Криста уже научилась прогонять воспоминанием. Возобновляла ощущение полноты жизни, которое было с ней каждую минуту из полутора лет ее единственного романа.
Случился он на пятом курсе.
На исходе летних каникул, после сурово-спартанской экспедиции на Кольский полуостров – изучали исчезающий саамский язык в сельце Ловозеро – Криста заехала к маме. Плановый заскок. Проведать, помочь…
Аскетизм северного жилья заразил, и она снова предприняла попытку навести порядок в родительском жилище. В этот раз Мария Акимовна не встала на защиту завалов в шкафах и в углах двухкомнатной квартиры (выданной отцу за честный труд в тот год, когда Криста пошла в школу). Мама наконец-то разрешила выбросить самодельные колготки (в стиле «голь на выдумки…» – к вискозным штанишкам пришиты бежевые хлопчатобумажные чулки в резинку, заштопанные), халаты с штопаными-перештопаными локтями, платья из полинявшего ситчика, шерстяные рейтузы, скатавшиеся от старательной стирки… Позволила дочери похозяйничать, и сама даже не вмешивалась. Стареет мамочка?
В обшарпанном комоде (он же – подставка под цветной телевизор, купленный в прошлый приезд) Криста нашарила сплюснутую ящиком отцову записную книжку. Из тех, которые оставляют в покое, чтобы не вымарывать ушедших из жизни абонентов, но все же не выбрасывают. Своеобразный мемориал.
Дисциплинированный почерк – почти чертежный шрифт по ГОСТу. Известные ей и незнакомые номера… Один с кличкой Князь…
А вдруг?
«Вдруг именно этот человек знает про нашего пропавшего?» – загорелась Криста.
Номер неместный, семизначный. Набрала наудачу питерский код. Обоснованная догадка: Князь мог быть однокурсником отца по лесотехническому. Занято, потом почему-то никто не отвечает… На третью попытку отозвался певучий, сочный баритон, приветливый, но не прилипчивый. На слух – ни одной трещинки из тех, которые оставляет возраст.
Не может он быть отцовским ровесником, слишком молод, мелькнуло тогда у Кристы.
Но абонент сразу вспомнил «Оськину общежитскую койку, студенческий отряд, летние заработки…». Внимающим молчанием выудил все подробности папиного исчезновения и не отгородился ритуально-равнодушным сочувствием.
Отнюдь…
Включился в поиски, несколько версий проверил по своим каналам, в Москву зачастил.
Мой любимый, мой князь, мой жених…
Сердце романтической девушки примиряется с невозможностью выйти замуж за возлюбленного, если у того, например, больная жена на руках. А у Князя были взрослая дочь-даун и нянчившая ее жена. Так что его семья для Кристы обитала в другом измерении. Она их обеих жалела.
