— Почему вы опять на моем месте сидите? — спросила она, чем изрядно испугала беднягу.
Он дернулся и вскочил, но ответил:
— Я вас жду.
— Ждете? Меня?
— Да.
— Зачем?
Мужчина удивленно пожал плечами:
— Сам не знаю. А вы здесь почему?
Настала очередь Евдокии:
— Не знаю сама, — сказала она, тоже пожимая плечами. — Ноги меня принесли.
Ей захотелось проверить из плоти ли он. Евдокия сделала жест, собираясь коснуться пальцем плеча незнакомца — он проворно отпрянул и, пятясь в кусты, воскликнул:
— Нет! Не надо!
В глазах его был запредельный ужас.
Она растерялась:
— Не надо? Но почему? Я же ваш сон.
— А нож настоящий, — прошептал незнакомец, уставившись куда-то ниже ее лица.
Проследив за его испуганным взглядом, Евдокия наткнулась на нож и похолодела.
Нож сжимала ее рука!
Уверенно!
Профессионально!
— Откуда это у меня? — растерянно спросила она.
— Вот именно, что откуда! Я собирался поинтересоваться еще в прошлый раз, но не решился, — признался молодой человек.
— В прошлый раз?! — ужаснулась Евдокия. — Вы хотите сказать, что я и в прошлый раз гуляла с ножом? Здесь? Под луной?
Он ответил:
— Как ни странно, но да. Вы гуляли.
— Это кошмар! — воскликнула Евдокия, поворачивая домой, но с ножом не расстоваясь.
— Куда же вы? — позвал незнакомец.
— Вы забыли, я — сон, — съязвила она.
— Да, вы мой сон.
— Тогда попробуйте меня остановите, — ответила ему Евдокия и… проснулась.
Отправляясь к Еве, Борис был настроен скептически. Если бы не болезнь сестры, он вообще не пошел бы, так Ева была ему неприятна. Пожалуй, даже была ему отвратительна.
И не потому, что она частенько врала — как умный мужчина, Борис не считал большим недостатком если женщина склонна ко лжи. У мужчин своя ложь, у женщин — своя.
И не потому, что Ева заносчива — он сам был заносчив.
И не потому, что фальшива — в этом он находил даже шарм.
И не потому, что сплетница и распущенна. И не потому…
Что отталкивало его в красавице Еве, на самом деле Борис не знал, но теперь, отправляясь к ней в гости, он вынужден был копаться в себе, чтобы определиться с тактикой поведения — хочешь-не хочешь, а придется с этой развязной девицей общаться.
Прекрасно образованный Борис был склонен и к самоанализу, и к анализу, и вообще, он любил философствовать.
«Раз уж сестрица приправила мне объект, постараемся с пользой потратить время, — решил он. — Что ж, посмотрим, побачим поближе, кто она, эта Ева. Выведем врушку на чистую воду, а заодно и простофиле Дуняшке глаза откроем. Хороший человечек сестренка моя, но слишком доверчивая…»
