Стихотворения (1927) | страница 27

На первую страницу

копирок

машет.

Наклонилась

низко-низко.

Переписывает

наши

рукописи

машинистка.

Пишем мы,

что день был золот,

у ночей

звезда во лбу.

Им же

кожу лишь мозолят

тысячи

красивых букв.

За спиною

часто-часто

появляется начальство.

«Мне писать, мол,

страшно надо.

Попрошу-с

с машинкой

на дом…»

Знаем женщин.

Трудно им вот.

Быт рабынь

или котят.

Не накрасишься —

не примут,

а накрасься —

сократят.

Не разделишь

с ним

уютца —

скажет

после краха шашен:

— Ишь,

к трудящимся суются

там…

какие-то…

пишмаши…—

За трудом

шестичасовым

что им в радость,

сонным совам?

Аж город,

в гла́за в оба,

сам

опять

работой буквится,—

и цифры

по автобусам

торчат,

как клавиш пуговицы.

Даже если

и комета

пролетит

над крышей тою —

кажется

комета эта

только

точкой с запятою.

Жить на свете

не века,

и

время,

этот счетчик быстрый,

к старости

передвигает

дней исписанных регистры.

Без машин

поэтам

туго.

Жизнь поэта

однорука.

Пишет перышком,

не хитр.

Машинистка,

плюнь на ругань,—

как работнице

и другу

на

тебе

мои стихи!

ВЕСНА

В газетах

пишут

какие-то дяди,

что начал

любовно

постукивать дятел.

Скоро

вид Москвы

скопируют с Ниццы,

цветы создадут

по весенним велениям.

Пишут,

что уже

синицы

оглядывают гнезда

с любовным вожделением.

Газеты пишут:

дни горячей,

налетели

отряды

передовых грачей.

И замечает

естествоиспытательское око,

что в березах

какая-то

Перейти на страницу