– Даже меньше, – сказал второй господин, приехавший из столицы, посмотрев на оставшийся кусок рельсов, упиравшийся в девственно чистый луг.
И наступило молчание.
А потом вдруг раздались громкие крики, аплодисменты, в воздух полетели шапки, и все побежали смотреть на эти тридцать сантиметров железа, даже меньше, все хотели увидеть их вблизи, и потом говорили: там было всего тридцать сантиметров, даже меньше, совсем пустяк. Пустяк.
А потом наступил вечер, – как всегда в это время, наступил вечер. Что тут поделаешь: никто не в силах это изменить. Так происходит, и все тут. И неважно, какой был перед этим день. Может быть, это был какой-то необыкновенный день, но это ничего не меняет. Вечер наступает, и день угасает. Аминь. И вот наступил вечер, – как всегда в это время, наступил вечер. Мистер Райл сидел на веранде в своем кресле-качалке и смотрел на Элизабет, стоявшую среди огромного луга и глядевшую на закат. Отсюда, издалека и сверху, она казалась такой маленькой, как никогда.
– У нее ужасно одинокий вид, – сказала Джун.
– Она тебе нравится?
– Она странная.
– Как это – странная?
– Не знаю, я представляла ее себе длиннее… и более хитроумной.
– Когда-нибудь, может быть, их будут делать и длиннее, и хитроумней.
– Я представляла ее себе покрашенной в какой-нибудь цвет.
– По-моему, цвет железа – это прекрасный цвет.
– Когда она будет нестись по дороге, она будет сверкать на солнце как зеркало, и ее можно будет видеть издалека, правда?
– Совсем издалека она будет как зеркальце, скользящее среди бескрайних лугов.
– А мы ее увидим?
– Конечно же увидим.
– Я имею в виду: мы к тому времени не умрем, когда она наконец отправится в путь?
– О боже, нет, конечно нет. Во-первых, мы с тобой не умрем никогда, а во-вторых, что бы ты ни говорила об этих рельсах, которые ты сейчас видишь, – согласен, они очень короткие, но очень скоро они будут длиной двести километров, слышишь – двести километров, и, может быть, это будет уже в этом году, а может быть, – к Рождеству две эти колеи…
– Я пошутила, мистер Райл.
– …а через год, всего через год-два, как минимум, обещаю тебе, – я поставлю на эти рельсы поезд из трех, четырех вагонов, и он поедет, и…
– Я же говорю, что пошутила…
– Нет, ты не шутишь, ты думаешь, я сумасшедший и никогда не найду деньги, чтобы отправить этот поезд, я никогда их не найду – вот что ты думаешь.
– Я думаю – ты сумасшедший, и именно поэтому ты найдешь эти деньги.
– Говорю тебе, он отправится, этот поезд.
