До прибытия Карпова на Майскую оставалось еще десять минут, когда в репродукторе защелкало что-то и Анна услышала голос дежурного по станции:
— Докладывает Майская. Показался тринадцать двадцать два. Идет раньше времени на большой скорости. По внешнему виду все нормально. Похоже, что пройдет Майскую без остановок.
— Обратите внимание на вагоны в середине состава, — распорядилась Анна. — Может быть, поездная бригада не замечает, что греется букса.
— Понял вас, — ответил дежурный.
«Как же так? — недоумевала Анна. — Неужели ошиблись на Журавлевке и никакой буксы в поезде Карпова не греется? Похоже, что в самом деле произошла ошибка. Поездная бригада не могла бы не заметить греющейся буксы, если из нее, как заявил дежурный Журавлевки, шел дым. А Карпов молодец! У него в запасе уже есть десять минут лишнего времени и хорошая скорость, так что он теперь легко возьмет подъем и не подведет Кленова, идущего следом. Я хорошо сделала, что пустила его впереди Кленова! Карпов ведь ученик Федора Семеновича и ни за что не позволит себе подвести своего учителя».
Размышления Анны прервал шум репродуктора. Она насторожилась.
— Докладывает Майская, — раздался голос. — Тринадцать двадцать два прошел без остановки. В середине состава над тележкой цистерны заметили поездного вагонного мастера. Он привязал себя чем-то к раме цистерны и на ходу ремонтирует буксу.
— Поняла вас! — радостно отозвалась Анна и выключилась из линии связи, облегченно вздохнув. Бледное лицо ее начало медленно розоветь.
Весь день майор Булавин ломал голову, размышляя о том, что могло быть известно Гаевому о стахановском лектории. То ему казалось, что Гаевой не придает лекторию большого значения, то вдруг начинали одолевать сомнения: не догадывается ли Гаевой кое о чем?
Но о чем именно мог он догадаться? По просьбе майора Булавина, новый уплотненный график был строго засекречен. Никто, кроме узкого круга должностных лиц, не должен был знать о весе и интенсивности движения поездов через станцию Воеводино. Мог ли Гаевой в таких условиях разведать истинное положение вещей? Мог ли он допустить, что стахановский лекторий, задуманный для передачи опыта передовых машинистов-тяжеловесников, даст столь положительный результат? Считал ли он местных машинистов-стахановцев в состоянии обеспечить сильно возросшую перевозку военных грузов, не увеличивая паровозного парка?
Вот о чем напряженно размышлял майор Булавин, когда Варгин вошел к нему с докладом.
