– Возьмите пример с вашей королевы, – сказала ей Виктория. – Она преодолела свой страх, чего и вам желает.
Поняв, с кем имеет дело, девушка сделала шаткий реверанс, а может, просто не совладала с ногами.
– Этот гадкий человек уже никому не причинит вреда.
– Д-да, ваше величество. Но как быть с тем, вторым?
Альберт торопливо оглянулся. Полицейский был слишком занят осмотром тела, которое кучер, проявив смекалку, оттащил подальше от королевской кареты. Остальные зрители, а их с каждой минутой все прибывало, тоже обступили труп. Один из мальчишек тыкал в него метлой. Вряд ли кто-то услышал голосок девушки, тихий, как писк мыши под половицей.
– Если вы видели его сообщников, вы обязаны поведать мне о них, – вполголоса проговорил принц, перевешиваясь через лакированный бок ландо. – Я сумею защитить вас от злодеев.
– Не сумеете… потому что вы мне не поверите.
– Отчего же?
Лицо девушки вдруг исказилось, и, проследив за ее взглядом, принц с удивлением отметил, что она смотрит на пальцы королевы, крепко стиснувшие муфту. Муфта была самой обыкновенной, котиковой, но девица взирала на нее так, будто на ее глазах мучили живое существо. Эта ее милая странность окончательно вывела Альберта из себя.
– Говорите!
– Его сообщник не человек, – выдавила девушка. – Это призрак. Он только что… он вышел из тела несчастного. И исчез.
– От жестокого потрясения у вас смешался ум, – медленно и отчетливо произнес принц. – Смею надеяться, состояние это временное. Констебль препроводит вас в участок, где вы восстановите силы, после чего доложите мне – лично мне, я понятно выразился? – что же вы видели на самом деле. Я имею в виду людей, а не… Gespenster.
– Нет, свидетельница поедет с нами в карете. Помогите ей, мой ангел.
Принц подался назад, словно ему предложили поправить подушку прокаженному.
– Нам же неизвестно, кто ее родители. Ее пребывание в нашем экипаже недопустимо!
– Сейчас не время сверяться с «Книгой пэров Дебретта». Вы слишком церемонны, мой ангел, тогда как чудовищам неведом этикет. Помогите же девушке.
Закусив губу, принц толкнул дверцу. Правую руку он протянул девице, топтавшейся в нерешительности, а левую убрал за спину и сжал в кулак.
Но лучше уж выполнить просьбу, пока это еще просьба, а не приказ, которому он обязан будет подчиниться. Он ведь тоже подданный своей жены. Об этом ему напомнили перед свадьбой, и напомнили основательно! Обсуждался вопрос, должен ли он преклонить колено во время венчания и, вдобавок к обетам, принести государыне присягу. Он – своей жене!
