Азалия также ничего не объяснила и после, ибо безжалостная правда способна терзать любого, ожесточая его сердце. Как это происходило с ней — воспоминания неистово ожигали внутренности, застывая комом в горле. Внешне она умело скрывала свою боль, но крошечные серповидные шрамы запечатлелись на ее ладонях.
— Что ты танцевала? — спросила Злата.
— Ничего конкретного. Хотя собиралась зингареллу, — Азалия улыбнулась и сказала в потолок, — если бы только нашла достаточно людей для этого танца.
С радостными криками девочки повскакивали со своих мест, и Азалия поставила их в линию, показывая, как тянуть носок, поворачиваться на подушечках пальцев и как слегка подпрыгивать, резким движениям выбрасывая ногу. Нежный румянец тронул их бледные щеки, а во время поворотов в зеркалах отражались улыбки — казалось, все почувствовали согревающее мерцание внутри. Азалия обожала танцы за это излучение теплоты.
— Но зингарелла — закрытый танец, — сказала Дельфиния, идеально приземляясь в третью позицию. — Как и все хорошие танцы. Вот если бы мы все были достаточно взрослые, чтобы танцевать с партнерами.
— Партнеры, шмартнеры, — возмутилась Азалия. — Разве вы не помните Матушкины уроки? Мы танцевали кадрили и любые другие танцы сами.
— Но это совсем другое — с партнером.
Азалия вспомнила бал на Святки и то головокружительное волнение, когда в идеальной позиции кружишься с партнером, как единое целое, пролетая в море юбок мимо других пар. Это, действительно, совсем другое.
В дверях бального зала, дополнительным светом озаряя комнату в отражениях зеркал и люстр, показалась лампа. Держал ее мистер Пудинг, свободной рукой потирая лицо. Беспорядочно торчали его седые волосы. Азалия догадалась, что, смеясь и танцуя, они наделали много шума.
— Снова танцуете, мисс?
Азалия собрала зевающих и потягивающихся девочек и вывела их из комнаты к главной лестнице.
— В этот раз, мисс, не думаю, что это сработает, вовсе нет, — обратился мистер Пудинг к Азалии, легонько подталкивающей сестер вверх. Стоя на нижней ступеньке, он держал лампу и хмурился. Сердитый взгляд мистера Пудинга, совсем не похожий на выражение Короля, приводил в недоумение своей неочевидностью. Он прочистил горло и глубоко вздохнул, предупреждая о почти-поучении-но-не-совсем-потому-что-он-всего-лишь-королевский-дворецкий-а-вовсе-не-Король.
— Я могу смириться с послаблением для танцев один-два раза, это не повод для беспокойства, мисс, даже я сам делал вид, что не замечаю, когда вы ненароком забываетесь, но это противоречит правилам, а я принял на себя ответственность, так что я не могу больше позволить вам нарушать правила траура, даже ради танцев, которые, как мне известно, любила ваша мама. Я вынужден запереть бальную комнату, мисс, и боюсь, что если застукаю вас снова, посчитаю своим долгом написать вашему отцу.
