— А… а после?
— После, само собой, они позвали других шпиков… да, честно говоря, эти парни не больно-то спортивные, верно? Ну и мы оказались в Ярде, а там пришлось объясниться… И знаете, что они мне посоветовали?
— Нет.
— Возвращаться в Томинтоул.
— Правда?
— Ну я им объяснил, что не вернусь в Томинтоул без Патриции!
— Моей племянницы?!
— Вы великий шутник, старина, верно? А что до Патриции, то я ее люблю, а остальное не имеет никакого значения…
— Но вы едва знакомы с ней!
— Ну и что?
— А вы сказали о своих планах Патриции?
— Я у нее даже руки попросил на глазах у всего зала в «Гавайских пальмах».
— С какой стати именно там?
— Потому что я там расхаживал и играл «Сотню деревенских дудочек».
— Это, наверное, привело в восторг Дункэна?
— Да, все там меня оценили, кроме Патриции. Она меня лупила по башке.
— По башке? Почему по башке?
— А потому что я ее носил на своем плече. Спокойной ночи, старина… Я не жалею, что уехал из Томинтоула… В Лондоне здорово веселятся.
Затуманенным взглядом Сэм смотрел, как поднимается по лестнице этот странный шотландец, который измордовал инспектора Ярда, играл на волынке в «Гавайских пальмах» и носил Патрицию у себя на плече. Патрицию, с которой Дункэн не спускал глаз!
На следующий день, в восемь часов вечера, Малькольм Макнамара вошел в ресторанчик «Старый капитан», нисколько не обратив внимания на трех мужчин, которые не отрывали от него глаз. В самом деле, это были три крепких проходимца — Блэки, Торнтон и Тони, которые внимательно изучали свою жертву и уже жалели о том, что не стребовали с Дункэна вознаграждения пожирнее. Пока шотландец выбирал, за какой столик ему сесть, Тони прошептал:
— Тут еще бабушка надвое сказала…
Торнтон был покрепче, он пожал плечами:
— Тьфу! Эти верзилы бывают как кисель!
Блэки был постарше, поэтому пробурчал:
— Не тот случай!
Пока Малькольм ждал Патрицию, он съел три сосиски и выпил полбутылки виски. Такой из ряда вон выходящий клиент заинтересовал хозяина Джима ля Шуэтта, и он решил к нему подойти:
— Вы, с позволения сказать, проголодались, сэр, не так ли?
— Проголодался? Мы об этом поговорим чуть позже, когда начнем ужинать с приглашенной мною дамой.
— Если я правильно понял, после этих сосисок вы хотели бы еще поужинать?
Теперь настала очередь шотландца удивленно взглянуть на него:
— Вы шутите, старина, или как? Да это так, на один зубок положить, чтобы скоротать время… А что у вас есть?
Макнамара заказал столько, что этого хватило бы если не на роту, то уж на четверку хороших едоков точно. И снова принялся за сосиски и, конечно, за виски. В восемь тридцать появилась Патриция, уступив в который раз воле Дункэна. Малькольм бросился ей навстречу, взял за руку и проводил к столу.
