— Послушайте, старина, один фунт, и по рукам!
Армитейдж закрыл глаза и призвал Всевышнего избавить его от удара.
— Сэр, я вынужден получить с вас столько, сколько набил счетчик, иначе мне придется платить разницу.
— Ну конечно, а вы не хотите?
Джону пришлось крепко стиснуть зубы, чтобы не выскочило застрявшее в глотке ругательство.
— Вы правильно догадались, сэр, я не хочу.
— А мне вот кажется, что с фунта вы еще получите навар.
Сэм Блюм, владелец «Шик-модерна», выкарабкался из-за стойки и пошел послушать, о чем там спорят. Он подошел как раз в тот момент, когда шофер швырнул свою каскетку под ноги и начал в ярости ее топтать. Потом, видимо, остыл, надел ее на голову, и сказал:
— Я не проходил военную службу. Меня освободили по болезни, У меня вроде сердце не очень крепкое. Я бы не хотел умереть до того, как увижу своего нового малыша и дам ему благословение от его старого отца. Вы поняли меня, сэр? Тогда платите мне, и я уезжаю.
— Ну, если вы хотите меня пронять…
Макнамара вытащил большой черный бумажник на кожаном запоре и два раза принимался пересчитывать деньги, прежде чем отдать Армитейджу названную сумму.
— И все-таки осатанеть можно, до чего дорого!.. Держите, старина, и поцелуйте за меня малыша.
— Простите, сэр, но мне положены еще и чаевые.
— Вы считаете, что один фунт восемь шиллингов — это мало?
— Это то, что пойдет моему хозяину… А что же мне?
Вокруг них стал собираться народ.
— У нас в Томинтоуле никогда не требуют чаевых.
Несмотря на все усилия сдержать себя, Джона еще раз прорвало:
— Да чтоб ты лопнул к черту со своим Томинтоулом! Плевать я на него хотел! Мы не в Томинтоуле, мы в Лондоне! В Лондоне, столице Великобритании! Усек? А в Лондоне шоферу положено давать чаевые!
Какой-то пастор влез в разговор и обратился к Джону:
— Сын мой! Стыдно ругаться так, как вы ругаетесь! Подумайте, какой дурной пример вы подаете!
Армитейдж вовсе не был расположен внимать голосу разума:
— А вы, пастор, катитесь отсюда!
— О!.. Хулиган! Безбожник! Креста на тебе нет!
— Ты что, захотел понюхать мой кулак?
— Только попробуйте меня тронуть, и я вас потащу в суд!
Тут же объявился сектант (из тех, что верят в возвращение Христа на землю), его привлек разгорающийся спор, и он счел своим долгом возопить к небесам:
— Настало время, чтобы тщился Христос и навел порядок в этом безумном мире! Он скоро придет, братья! Он уже здесь! Он идет! И тогда придет конец вашей самозваной церкви! Это предрек сам Джон Дарби!
