− Разработать план действий, − отрываясь от вина, сказал Гермес и хитро улыбнулся. — Идти на шаг впереди глупца, который решил поиграть с нами.
− Я его найду, и от него не останется ничего кроме пепла, − спокойным тоном сказал Аррон. — Мы должны выяснить, кто он и принять правила его игры, но сначала я сделаю кое-что получше…
От этих слов у меня все похолодело внутри. Я была уверенна в том, что он сделает, так как сказал.
− Не нравится мне дружок твой тон, − голос Гермеса звучал настороженно.
Все в молчаливом удивлении посмотрели на Аррона, а он только улыбнулся.
− Тот, кто решил поиграть с нами в действительности не является сильным противником, в противном случае он бы не прятался, а кинул бы вызов. Он очень не хотел, чтобы я пробуждался и все делал, чтобы моя половинка не переродилась, теперь же он идет на простые уловки, похищает мать Келси. Неужели он позвонит и потребует выкуп? Смешно, правда?
Аполлон кивнул и его губы распылись в улыбке.
− Он будет выжидать того момента, когда мы все опять не будем готовы к нападению и опять ударит по нас. Ему нужен алхимик и маг, который сможет открыть выход для Влагуса и так как Демон у меня, он будет искать другого мага, еще ему нужен человек, который согласится выпустить Влагуса. У него уйдет некоторое время на поиски, а у нас уже есть сам прародитель магии и алхимии…
Я слушала Аррона как завороженная, а потом уставилась на него. Он сказал, что у нас есть прародитель магии и алхимии? Ну, конечно же, Гермес!
− Я не собираюсь использовать свою магию, чтоб выпускать Влагуса…
− Но если это сделает это он, то у него будет преимущество, мы не должны допустить, чтобы у него был еще один козырь в рукаве, теперь мы будем действовать его же методами.
Я увидела в глазах Аррона решительность, которая говорила, что никакие доводы не помогут в том, чтобы он изменил свое решение.
− А малышка Келли как я понимаю, будет та, кто по доброй воле выпустит демона в мир живых? — поинтересовался Аполлон и усмехнулся.
Он был таким расслабленным, словно мы говорили об обыденных вещах, а не о предстоящей войне. Он вообще когда-нибудь переживает или ему это не свойственно. Хотя не только Аполлон был таким, все в этой комнате кроме меня были спокойны как удавы, только одна я, то нервничала, то была спокойнее воды.
Я, наверное, ослышалась, но Аполлон сказал, что я должна по доброй воле выпустить Влагуса в свой мир?
− Я скорее умру, чем допущу это! — выкрикнула я.
