.
Рерих видел, как создается этот "псевдочеловек". Ложь в этом страшном "созидании" занимала первое место. "Они (носители лжи — Л. O.) бывают крепко организованы, очень изысканны и часто более находчивы, нежели сторонники правды. Они завладели первыми страницами газет; они умеют использовать и фильмы, и радио, и все надземные и подземные пути. Они проникли в школы и знают цену осведомления. Они пользуются каждою неповоротливостью оппонента, чтобы сеять ложь для процветания зла"[42].
Правящая элита России широко и бесцеремонно пользовалась ложью. Ложь неслась грязным потоком с высот власти, разъедала души людей, подчиняла их, наполняла страхом и принуждала их верить в иллюзии и мифы, ею творимые. На политических и социальных подмостках России разыгрывалась реальная и страшная "Сказка о голом короле". Все было в ней так, как и у Андерсена. Только мальчика, прокричавшего в самый критический момент: "А король-то голый!", давно расстреляли как "врага народа". Рерих видел, как в России год от года росло губительное вмешательство государства в культуру. "Дело культуры никогда не может быть лишь делом только правительства страны. Культура есть выражение всего народа, вернее, всех народов"[43], - писал он. Из России шла печальная и страшная информация, идеология штамповала стандартное единомыслие.
Потом наступит в России время, когда станет очевидной правота Рериха о связи культуры и благосостояния народа."…Ужасно разрушительное состояние. Если с одной стороны несется торжествующий рев, угрожающий разрушением всем храмам и музеям, то с другой стороны готовятся пистолеты, чтобы застрелить всех Пушкиных и обозвать изменниками всех Голенищевых-Кутузовых и прочих героев Российской Истории"[44]. Он написал это в 1934 году, предвидя кровавые повороты "социалистической культурной революции". Он пытался привлечь внимание к бедственному положению учителей в России, которые вели унизительно-зависимое и нищенское существование. Он проводил настойчиво мысль о том, что народ, поставивший учителя в такое жалкое положение, не обеспечивает своего будущего. Он писал о законах, по которым развивается культура, о преемственности в ней и о необходимости в культурном строительстве использовать драгоценный опыт прошедших веков. Разрушение прошлых накоплений вело к разрушению будущего. Гибло будущее культуры, разрушались эволюционные механизмы. Он хотел, чтобы там, в России, его услышали. Он бил в колокол, стремясь донести до Родины эти тревожные звуки. Он понимал, что "железный занавес", которым отгородилась Россия от всего мира, отсечет и эти звуки, но продолжал звонить, ибо звоны были не только о настоящем, но и о будущем.
