Больных Валя лечила заговоренной водой. Какие заговоры она шептала над водой, какие знаки чертила в воздухе крестом, никто не знал. А судьбу предсказывала, глядя в глаза, в редких случаях для гадания использовала карты. При этом Валентина Павловна была не прочь удивить людей. Бывало, человек только ступил на порог, а она уже отвечает на вопрос, который он и задать-то не успел.
По словам многочисленных очевидцев, Баранова весьма точно описывала прошлое и настоящее, предсказания ее всегда сбывались. С приезжими говорила властно и никаких возражений не терпела. «Больше всего она ненавидела ложь, – рассказывала Святашова. – Сразу чувствовала – правду говорит человек или нет. Тех, кто пытался обмануть ее, прогоняла прочь. В большие церковные праздники и воскресенья, как правило, отказывалась принимать людей. Но бывало, ругается, ругается, а потом и в праздник поможет».
Сидя на пеньке возле дома, случалось, кричала на всю улицу проходившей мимо женщине: «Ты чего кукиш в кармане кажешь, я ведь все вижу…» И женщина, в самом деле оберегавшаяся от бабкиного чародейства фигой в кармане, спешила уйти.
Это никак не способствовало дружбе с односельчанами. Решили как-то те воздействовать на бабу Валю через участкового. А у него сын был при смерти. Милиционер внушение делает провидице, а она ему: «Пусть жена мне ребеночка сегодня ночью приведет. Сам-то, гляди, у меня не показывайся – ты ведь при должности…» Два дня умывали мальчишку заговоренной водой, и всю болезнь как рукой сняло, и с тех пор участковый всеми правдами и неправдами выгораживал знахарку перед властями.
В середине 80-х, когда задули ветры перестройки и в обществе возник интерес к нетрадиционной медицине, бабке присвоили титул «народной целительницы». После этого начали к ней набиваться в ученики те, кто почему-то решил, что этому можно научиться. «Да разве этому учат? – отвечала она им. – Мне было видение Божией Матери, и она меня благословила. А делать это без воли Всевышнего – страшный грех…»
О бедах, проблемах и болезнях тех, кто к ней обращался, баба Валя никогда и никому не рассказывала. Когда, один лишь раз, Прасковья Андреевна проявила излишнее любопытство, старуха отрубила: «Любопытной Варваре нос оторвали».
Все, кто знал Баранову, утверждают: плату за лечение и предсказания она не назначала и не просила. Принесли – хорошо, нет – и не надо. Кто давал буханку хлеба или пятьдесят копеек, а кто роскошный ковер и крупную сумму денег. Ходили слухи, что дарили ей немало золотых колец и серег, только драгоценностей этих никто у нее не видел. Две небольшие комнаты в ее хатенке были похожими на склад промышленных и продовольственных товаров. Чего тут только не было: от отрезов тканей и духов до банок со сгущенкой, тушенкой и бутылок дорогих вин. Все это накапливалось годами. Сама-то пророчица питалась в основном овощами и ходила в одной и той же одежде. Но раздаривать не любила. Скуповата была. Как-то одолжила Прасковья у нее бутылку водки. Баранова два дня молчала, но на третий, не выдержав, решительно потребовала поставить пол-литру туда, где взяла.
