Затем в наступление перешел и 20-тысячный Александропольский отряд В. О. Бебутова. Отряд находился в 15 километрах от Карса, лагеря главных сил турок. Наступление было назначено на 5 августа. Но в этот день на российские войска двинулся 60-тысячный турецкий корпус, которым командовал французский генерал. Состоялся бой под Кюрюк-Дара. Благодаря тактике и мастерски выполненным маневрам российские войска одержали умелую победу. Турецкая армия потеряла более 20 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными. После этого поражения турки уже не вели активных действий в Закавказье. Военные действия были перенесены на турецкую территорию.
Английский военный советник, полковник Ф. Вильямс разработал стратегический план военных действий для турок на 1855 г. Он заключался в том, чтобы сосредоточить силы преимущественно в Карсе, Эрзеруме, Батуми и двухтрех крепостях, которые перекрывают важнейшую артерию на Ближнем Востоке – Трабзон – Тебриз.
24 октября 1854 г. князя М. С. Воронцова освободили от обязанностей наместника Кавказа. Десятилетие его управления на Кавказе нельзя назвать положительным. Его стремление покорить край, завоевать горцев, переселить их, а на их место поселить русских вызывало противодействие со стороны местного населения, что ослабляло силу русской армии в войне с Турцией. Исполнять обязанности наместника стал генерал от кавалерии Н. А. Реад, «человек уважительный и заслуженный, но который был мало знаком с Кавказом и не имел авторитета». Фактически все нити управления оказались в руках молодого и энергичного начальника штаба князя О. И. Баратынского. Командовать действующим корпусом на кавказско-турецкой границе продолжал князь В. О. Бебутов.
29 ноября 1854 г. пост кавказского наместника получил граф H. Н. Муравьев. Назначая его наместником, император полагался на его опыт. В воспоминаниях Д. А. Милютина о H. Н. Муравьеве мы читаем: «Он с первых шагов оставил невыгодное впечатление… Все существующие на Кавказе порядки, все то, что издавна вошло в обычаи старых кавказцев, осуждалось генералом Муравьевым, признавалось распущенностью, нерадением к службе. Подозревая многих в злоупотреблениях, он многих обидел своими затеями, резкостью тона и высказываний. Поставил себе задачу, – как говорили в те времена, – «подтянуть», «прибрать к рукам» – он вызвал общее неудовольствие своими крутыми мероприятиями, тем формализмом и педантством, которые антипатичны для кавказцев». Кроме того он обвинил Ермолова в бездеятельности армии. Князь Д. И. Святополк-Мирский (будущий член Государственного Совета, генерал-адъютант) выступил против действий наместника. Он писал: «Нет, не стали немощными и бессильными те войска, которые победили многочисленных врагов… Нет армии, в которой чувство самопожертвования было бы таким развитым. Здесь каждый фронтовой офицер, каждый солдат уверен, что не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра он будет убит или покалечен. Много ли в России кавказских ветеранов? Их там почти нет, кости их разбросаны по всему Кавказу…»
