Он бросился к ней на квартиру. Ее машина стояла у входа, но света в окнах не было.
Он вернулся к себе, мерил шагами квартиру, зная, что не заснет.
Может быть, ему следует вернуться? Но, черт побери, если она не отдохнет как следует, то не сможет играть завтра! Ради нее, ее престижа он не может испортить ее последнюю игру.
Непослушными пальцами он снял трубку и набрал ее номер. Он извинится и объяснит все. Он готов встать на колени, если нужно.
Она ответила на второй звонок, ее голос дрожал от слез. Все слова, кроме самых важных, вылетели из его головы.
— Прости… Я люблю тебя, Робин.
Робин прижала трубку к груди. В трубке ухало, как барабан, ее сердце. Слезы, которые, как ей казалось, уже иссякли, вновь хлынули градом, только теперь это были слезы облегчения. Господи, оказывается, все может быть хорошо!
Она подняла трубку к уху и прошептала:
— Извините, кто это? — и, смеясь, повесила трубку.
Воздух был пронизан солнечным светом, он заливал своим сиянием бесконечные арахисовые поля, и даже автомобильные выхлопы не могли нарушить благословенную свежесть дня. Робин запоздала, если учесть, что это была последняя игра в сезоне. Она проспала и потом еле-еле тащилась по переполненной трассе. Но все равно она была совершенно счастлива, и улыбка не сходила с ее лица. Майкл любит ее!
Она поставила машину и поспешила на стадион, пройдя прямо на служебную трибуну.
Майкл повернулся, и их взгляды встретились. Его глаза светились… Да, они светились любовью. Робин поставила сумку на скамью и бросилась в его объятия, ликуя, что его руки заботливо приняли ее.
— Я тоже люблю тебя, — подняв на него глаза, прошептала она.
Майкл вздохнул глубоко, до дрожи. Он еще раз крепко обнял ее и отпустил.
— Поговорим позже. Удачи тебе!
— А теперь, леди и джентльмены, последний раз в этом сезоне играет маленькая леди, чей приход в команду так много значил для нас. Наша звезда Робин Джейн Холковски!
Трибуны загудели, и болельщики поднялись, чтобы аплодировать стоя. Робин выбежала на поле и помахала бейсболкой, поворачиваясь по кругу и приветствуя переполненные трибуны.
Зрители заняли свои места, и Сэл продолжил:
— Это был чертовски интересный год, Робин, и нам повезло, что мы имели возможность наблюдать твою игру. Бейсбол будет скучать без тебя, но все равно не так сильно, как мы. — Сэл шумно высморкался. — Мы любим тебя, Робин.
Болельщики закричали:
— Мы любим тебя, Робин!
Слезы катились по ее щекам.
— И я люблю вас всех! — прокричала она.
