Вот Робин снова нанесла отличный удар, положив мяч между ошеломленными защитниками хозяев. Трибуны неистовствовали. Уже было ясно, что местная команда не имеет ни малейшего шанса на победу, поэтому почти все зрители поддерживали «Сателлитов». То и дело раздавались вопли: «Давай, Робин, давай!»
В какой-то момент Робин рванулась к базе и уже приготовилась к скольжению, но тут путь ей преградил один из соперников.
В следующее мгновение она почувствовала резкую боль, а потом все провалилось во тьму.
Робин медленно открыла глаза и поняла, что лежит поперек второй базы. Попробовала пошевелить руками. Кажется, цела… «Дыши, — приказала она себе, — дыши во что бы то ни стало».
— Майкл, — с трудом выдохнула она.
— Я здесь, Робин. — Его голос прорезался сквозь звон в ушах. — Не шевелись, лежи. Где больно?
Робин почувствовала, как чьи-то руки ощупывали ее тело.
— Наклонись ближе. О-о… — Она застонала. — Майкл, это ты?
— Да, черт возьми. Лежи спокойно!
— Майкл… — Робин умолкла; ей казалось, она снова теряет сознание. — Майкл, бандаж… Ужасно жмет. Помоги мне. — Она попыталась приподняться и расстегнуть на груди рубашку.
Майкл обнял ее за плечи. Ему хотелось отругать Робин за упрямство и за слишком рискованную игру, но он сдержался — лишь что-то проворчал себе под нос. А Робин, счастливая, улыбалась. Наконец-то она была в безопасности, наконец-то в его объятиях. Она сделала глубокий вдох — и снова потеряла сознание.
Подхватив девушку на руки, Майкл поспешил в раздевалки, расположенные под трибунами.
Усадив ее на стол, он быстро снял с нее рубашку, потом стащил футболку и обнаружил под ней бандаж, предохраняющий грудь от ударов.
— Господи, до чего же все это глупо… Как глупо… — бормотал он себе под нос.
Придерживая Робин одной рукой, Майкл принялся разматывать бинт. Покончив с этим, прижал девушку к груди.
— Дыши, черт возьми! Дыши!
— Майкл… — Она неожиданно всхлипнула.
Он взял ее за плечи и осторожно встряхнул.
— Черт возьми, Робин, ты сводишь меня с ума! О Господи…
Он взглянул в ее карие глаза, но тотчас же, опустив голову, залюбовался молочно-кремовой грудью. О, только не это! Почувствовав, что прикасается к ее нежной плоти, Майкл отдернул руку.
Снова заглянув в ее огромные глаза, он вдруг заметил, что они затуманились. Затуманились от боли — или от желания? В следующее мгновение Майкл понял, что его неудержимо влечет к этой женщине.
— Нет! — Он крепко сжал зубы и отпустил ее.
Робин покачнулась, но Майкл вовремя подхватил ее. Обнаженные груди девушки прикоснулись к его груди, и Майкл невольно вздрогнул — отвердевшие соски, казалось, обжигали кожу даже сквозь рубашку. И тут, не удержавшись, он склонился над ней и впился поцелуем в ее губы.
