— Расскажите мне о ней.
Зачем? Уже поздно, да и ее рассказ не сделает эту комнату менее интимной. Но, с другой стороны, разговоры о бабушке всегда вызывали много светлых, добрых воспоминаний и поднимали настроение. И Нэнси принялась рассказывать о своем детстве, припоминая забавные истории, в которых участвовала вместе с другой Нэнси, матерью ее матери.
Увлеченная рассказом, она неожиданно раскрылась для Конихана совершенно новой гранью личности, к которой, судя по всему, допускались лишь единицы. Постоянно сдерживающие ее оковы внезапно пали, и перед Доном предстала беззаботная и веселая девушка, какой, вероятно, была до случившегося с ней несчастья. Она с присущей ей грациозностью достала из печи готовый хлеб и, оживленно рассказывая о эскападах бабушки, принялась наводить порядок на кухне. Дон с восхищением следил за ней, потрясенный ее очарованием.
Очнувшись, он понял, что надо срочно прекращать их тет-а-тет. Эта обворожительная женщина одной своей улыбкой сумела возбудить в нем бурю эмоций. Такого с ним еще никогда не было! Он слишком увлекся ею и, не ровен час, просто потеряет голову. Этого только не хватало! Ему прекрасно известно, что, возжелай он перейти с ней в другие, более близкие отношения, случится новая беда. Может, она и хочет его — он видел это по глазам Нэнси, — но как быть с ее тяжелыми воспоминаниями и связанным с ним страхом?
Но в следующее мгновение он понял, что грош цена всем его благим намерениям, что он не может уйти спать, не поцеловав ее. Дон всегда гордился своей выдержкой, ни одна женщина не могла вывести его из равновесия. Но Нэнси как ураган ворвалась в его жизнь, и от его стойкости не осталось и следа. Он отчаянно хотел ее, но за этим желанием скрывалось нечто гораздо более серьезное, чем простое, естественное физическое влечение к женщине.
— Боже, как поздно! — вдруг воскликнула Нэнси, взглянув на часы. — Через два часа нам уже вставать. Что же вы не остановили меня.
Он пожал плечами.
— Мне приходилось спать и еще меньше. Вы очень интересно рассказывали.
Что-то, промелькнувшее в его глазах, заставило ее насторожиться. Она вдруг поняла, что рассказывая о себе, разрушила разделявшую их стену. Резкими, отрывистыми движениями девушка снова начала вытирать стойку.
— Я сейчас закончу, вам ни к чему здесь оставаться.
— Не волнуйтесь, я подожду.
Дрожащими руками Нэнси бросила тряпку на край раковины и, выдавив из себя улыбку, обернулась к нему.
