— Приемная заместителя министра. Сейчас узнаю, — строго сказала она неведомому собеседнику и, нажав кнопку селектора, обратилась к начальнику: — Игорь Петрович, профессор Муромцев звонит — он только что прилетел, спрашивает, вы его примете?
— Да-да, мы созванивались, пусть сразу же приезжает.
Пропуск Сергею был заказан заранее, секретарша с любезным видом сказала:
— Игорь Петрович вас ждет.
Массивная дверь, обитая дерматином, открылась, пропустив профессора Муромцева в кабинет замминистра, и бесшумно захлопнулась за его спиной. Игорь Петрович с улыбкой шагнул навстречу посетителю, стиснул его плечи, и тут же превратился в Гарьку Эйзнера, бывшего университетского товарища Сергея.
— Поверить, не могу — Серега! Нет, ты скажи, сколько мы не виделись — лет двадцать? Погоди, дай взгляну — вроде не поправился. А меня жена все время пилит, что толстею, на диету сажает.
— Ирка? — опускаясь на мягкий стул, хмыкнул Сергей. — Припугни, скажи, что будет морить голодом — пойдешь из министров в трубочисты. Худым в министерстве делать нечего.
Звучно расхохотавшись, Эйзнер пригладил седые волосы.
— Чего мне всегда не хватало для полноты счастья, так это твоих мудрых советов! Но ты-то сам, честно говоря, фигуру сохранил, как тебе это удалось? — он нажал кнопку селектора и отрывисто бросил: — Ирочка, два кофе и прочее ко мне в кабинет, пожалуйста.
Муромцев попробовал возразить:
— Гарик, я не хочу отнимать у тебя лишнее время…
— Перестань, какое время! Времени вагон, не знаю, куда его девать, — замминистра улыбнулся собственной шутке.
Сергей подождал, пока вошедшая с подносом Ирочка все расставит и выйдет, а потом негромко спросил:
— Ты просмотрел материалы и служебную записку, которые я представил месяц назад?
— Да-да, — Эйзнер отвел взгляд, — крайне интересное исследование, эти бактерии, которые ведут себя подобно разумным существам.
— Что ж, рад, что ты не считаешь все это плодом моей фантазии, как некоторые. Сурена Вартановича уже нет в живых, и поддержать меня больше некому.
— А как же твой брат?
— Когда речь идет о bacteria sapiens, Петя всегда предельно осторожен, а сейчас после смерти жены он так подавлен, что ни о чем не может думать.
— Да, я знаю, — вздохнул Эйзнер. — Очень тяжело, конечно, у меня к Злате Евгеньевне всегда было особое отношение. Помню вашу квартиру на Литовском — огромные апартаменты с высокими потолками. Сколько раз я у вас ночевал, когда мы готовились к экзаменам! Засидимся за полночь, а Злата Евгеньевна зайдет и скажет: «Звони маме, Игорек, что ты остаешься у нас, а то она будет беспокоиться». Господи, какая же была красивая женщина! У меня всегда сердце замирало, когда она смотрела на меня! В последний раз я ее видел… дай вспомнить… Да, в шестидесятом, когда заходил к вам перед отъездом в Москву. Болезнь Альцгеймера, как мне говорили?
