Именно поэтому, если у Сергея гостила Валя Синицына, Петр Эрнестович тактично забирал свои бумаги из кабинета и удалялся работать в их с женой спальню. Ада Эрнестовна уже вынашивала грандиозную идею в дальнейшем превратить кабинет в детскую, откуда счастливым родителям — Сергею и Вале — слышно было бы каждое движение их малыша. Разумеется, планы свои она в присутствии младшего брата не обсуждала, чтобы «не будить в нем зверя», но по отдельным намекам Сергей о них прекрасно догадывался. Теперь ему вдруг припомнилось хитрющее многозначительное лицо старшей сестры, но стало не смешно, как обычно, а тошно и тоскливо.
«Дадут они мне поспать или нет? Шли бы обсуждать свои дела на кухню. Стукнуть им, что ли по стенке? Да нет, не стоит — тогда они уж точно прибегут на меня поглядеть, и прощай, покой. Хоть бы мне вообще никогда никого больше не видеть!».
— Нас сегодня совершенно неожиданно разбудили в два часа утра и предложили вылететь ночным рейсом, — бодро говорил меж тем по другую сторону стены-фанеры Петр Эрнестович, — очень вежливо, конечно, даже отвезли в аэропорт. А в Москве сразу пересадили на дополнительный рейс до Питера, и вот я перед тобой.
— В связи с чем это такая спешка, вы спросили? — изумилась его жена. — Зачем было вытаскивать вас из постели ночью, если у вас были билеты на утренний самолет?
— Солнышко, какое это имеет значение? — рассмеялся он. — Пусть этим занимаются те, кому положено, а я еще буду забивать себе голову! Ты же знаешь, что наши гэбэшники всегда мудрят непонятным образом. Хорошо еще, что нас из Союза в Берлин на симпозиум выпустили, а то помнишь, как в прошлом году в Москве у Томашпольского перед самым выходом на посадку без объяснения причин забрали загранпаспорт и велели возвращаться в Ленинград?
— Это когда он собирался лететь в Югославию?
— Ага. Летел и малость не долетел. Все думали, что он в Белграде доклад делает, а он в это время сидел у себя дома и стыдился нос высунуть. Потом целый месяц ходил как в воду опущенный и никому в глаза не смотрел. Так что я не в претензии, я только рад раньше попасть домой.
— Что тебе сделать на завтрак — кашу или пудинг?
— Попозже, родная, я не голоден — нас накормили в самолете и очень серьезно. Сядь, Златушка, на диванчик и отдохни после дежурства. Посиди тихонечко, а я на тебя полюбуюсь, пока распаковываюсь — соскучился.
Судя по тому, как переместился голос брата, Сергей понял, что тот уже повесил пиджак в старый комод дубового дерева, а теперь достает из чемодана и раскладывает на столе свои бумаги.
