Такое поведение мамы представлялось Джонни совершенно абсурдным, иррациональным. Неужели она не понимает, как эта свалка заслоняет для неё многие позитивные моменты в жизни? — недоумевал он. Однако стоило ему подумать о том, чтобы выкинуть какую-нибудь мелочь из собственных завалов, как ему становилось невыносимо жалко, возникало сильное чувство тревоги. Словно ему предстояло навсегда расстаться с давним личным другом. Впрочем, других друзей, кроме этого хлама, да ещё его любимой компьютерной техники, во многом также представлявшей собой металлолом, у него, по большому счёту, и не было.
Тем временем, пока мысли Джонни дрейфовали в направлении его собственной психопатологии, Леночка перешла к постановке задачи. По её словам, коль скоро у неё на данный момент нет возможности устранить непосредственного начальника физически, она хочет уничтожить его морально. А потому ей нужен совет Джонни, как лучше психологически гнобить своего руководителя.
Хотя такая просьба и не показалась Джонни неожиданной, она вызвала у него довольно неприятное чувство. С одной стороны, с морально — этических позиций он знал, что Леночкин начальник прав. С другой стороны — Джонни не мог заявить об этом Леночке открытым текстом. Он прекрасно понимал, какой будет реакция. Леночка ответила бы раздражённо, что обратилась к нему за советом, а не за нотациями.
Как раз в тот момент, когда Джонни мучительно размышлял над этой дилеммой, ему неожиданно открылось, зачем Леночка предложила ему прогуляться. Когда они зашли в обувной магазин, который оказался у них по пути (и Джонни мгновенно понял, что он не случайно там оказался!), Леночка спросила: Муся, мы же купим мне туфельки, верно? Джонни, однако, в этот раз твёрдо настроился не сдаваться. Конечно, цена вопроса была всего несколько сот рублей, но он видел и оборотную сторону: очевидно, туфельки представляли собой не только для него, но и для Леночки некую символическую «контрольную закупку». Если в этот раз Джонни вёлся и платил, то потом только готовь денежки. С этой мыслью Джонни коротко и решительно (насколько он вообще был в состоянии делать что-либо коротко и решительно) ответил Леночке: нет! После чего принялся говорить, мол, ты уже взяла у меня пятьсот рублей в ресторане, сколько же можно?
На что Леночка совершенно хладнокровным голосом ответила, что в ресторане она у него взяла на карманные расходы, и это другое, а сейчас ей нужны туфельки. Слушая её реплику, Джонни испытал неприятное ощущение осознания собственной слабости. Он подумал о том, что сильный, достойный, однозначный ответ с его стороны не должен был предусматривать дальнейшего обсуждения. А он, по малодушию своему, принялся оправдываться. Зачем? Ведь согласно любым разумным человеческим понятиям он не обязан был ей сейчас покупать никакие туфли за свой счёт! Даже если бы она не забрала у него тогда столь бесстыдным образом пятьсот рублей в ресторане. И если бы он принял такое решение, это был бы его выбор, добрая воля, но никак не обязанность!
