На одном дыхании сбросить поддоспешник, грязную, пропитанную потом одежду и с разбегу нырнуть в ласковые зеленоватые морские волны. Прохладная водичка приятно обжигает тело, холодит. Усталость как рукой снимает. Накупавшись всласть, гридни двинулись в город, не забыв прихватить по пути учебное оружие. Сотник, глядя на повеселевшую молодежь, только усмехался в усы.
— Отроки незрелые. Молоко на губах не обсохло, — пробурчал он в задумчивости, помахивая копьем. Словно думал, а не устроить ли еще занятие по работе с копьями или заставить гридней пробежаться полдюжины кругов вдоль городской стены. На самом деле он прикидывал, не слишком ли перегрузил людей: им ночью в дозор еще идти, а кому и в набег.
Купание освежило воинов, вернуло силы, но зато в животе требовательно заурчало. Люди непроизвольно ускорили шаг. Все вспомнили, что время обеда уже прошло, а они ничего с самого утра не ели. Значит, требуется срочно подкрепиться. А кухари на княжьем подворье еще с утра варили щи на свинине. Запах от котлов шел — закачаешься! Большинство гридней сотни Мочилы жили в детинце и столовались из общего котла.
Таковы законы — князь, взяв воина в дружину, был обязан предоставить стол, кров, корм для коней, а в случае необходимости и оружие. Кроме того, дружинники имели долю в добыче, сборах и податях. Но за это и служить обязывались верно, до самой смерти. Не даром, когда роту князю давали, говорили: где ты голову сложишь, там и нам свои сложить.
А вот и городские ворота. Перед подходом сотни на узком мостике над рвом образовался затор. У груженой телеги гончара отвалилось колесо, и как раз в самом узком месте. В воротах и в поле толпились люди. На бедного ремесленника со всех сторон сыпались советы, по большей части бестолковые. Однако на помощь никто не спешил. Даже дежуривший у ворот десяток Микулы Житного предпочитал глазеть на непотребное зрелище. Хотя наведение порядка и недопущение заторов в воротах входило в их прямые обязанности.
Телега стояла посреди моста, протиснуться мимо можно было с большим трудом и риском свалиться в заросшую ряской и тиной воду под мостом. Бедняга гончар пытался приподнять тележную ось рычагом. Два быка, запряженные в воз, мирно жевали жвачку, тихо радуясь выдавшемуся отдыху. Благолепие и всеобщую радость нарушило появление дружинной сотни.
— А ну расступись, — рыкнул Мочила, — по всем законам телегу надо в ров спихнуть, — пробурчал он, обозревая возникшее перед ним препятствие.
