— Не могу.
Он потемнел и, неслышно выругавшись, твердо взял меня за плечи и легонько встряхнул.
— Не комплексуй ты, ради Бога! Ты будто из девятнадцатого века выпала, такая же чопорная, как тамошние барышни. Что тут такого, пожить вместе?! Тебя что, разница в возрасте пугает? — Мне хотелось сказать, что меня пугает разное отношение к жизни, но он горячо проговорил: — Не думай, что ты намного меня старше, мне почти тридцать один. У нас разница в возрасте всего пять лет!
Освободив плечи, я глухо ответила:
— Я просто себя уважать хочу, как ты этого не понимаешь! Как я людям в глаза смотреть буду?
Торопясь меня переубедить, он скороговоркой выпалил:
— Мы не будем жить здесь, ты с детьми переедешь ко мне, там вас никто не знает! И вы ни в чем не будете нуждаться!
Мне стало еще хуже. Он даже не понимает, о чем идет речь.
Не зная, какие еще звезды с неба мне посулить, чтобы добиться своего, Влад пообещал:
— Я на твое имя счет в банке открою, детям на образование.
Я с иронией взглянула на него. Вот ведь до чего мужика может довести вожделение! Интересно, сколько же он предложит отступного, когда я со своей буйной семейкой ему надоем?
Спросила его об этом, и он аж посерел. Со злостью отрезал:
— Да сколько захочешь!
Мне показалось, он был раздосадован не моими меркантильными запросами, а самой возможностью расставания, но это я приписала своей буйной фантазии. Чего только не покажется жаждущей счастья разведенной бабенке.
Он сердито продолжал:
— Это отнюдь не скоропалительное решение избалованного мальчугана, как ты, видимо, решила. У меня были женщины, но ни с кем я не чувствовал того, что с тобой. Меня к тебе тянет по-сумасшедшему. День тебя не вижу, и всё, он прожит зря. После того, как ты меня прогнала, я пытался тебя забыть, но выдержал лишь месяц. Потом понял, мне без тебя не жить. Почему ты противишься? Ведь признайся, я тебе нравлюсь не меньше!
Было бесполезно объяснять ему, что романы с заведомо известным концом мне не нужны, и я легкомысленно проворковала:
— Ты знаешь, утехи для скучающих бизнесменов из меня не получится. Уж извини, опыта нет и наживать его не хочется.
Чем вызвала взрыв просто вулканического негодования.
— Черт побери, когда ты ерничать перестанешь, Яна? Что за манера всё выворачивать наизнанку?
Прикусив нижнюю губу, я с упреком на него посмотрела. Если бы он, такой самодостаточный и самоуверенный, знал, сколько раз именно ерничанье спасало меня от боли и унижений. Возможно, я слишком к нему привыкла, и оно стало второй кожей, но в угоду ему сбрасывать ее и оставаться беззащитной я не собираюсь.
