Создатель, увернувшись от подскочившей к нему Шерстовой, собрал круговцев и громко сказал, что он уходит. Шутягин был потрясен:
– Вот оно дело-с! Надо вам подойти к Гору Голикову: вас там ждут…
– Поговорят, поорут, а все останется на местах, – вяло сказал Наркизов. – Это не наш метод. Надо уходить.
– Мант с Томиным, мля, уже готовят резолюцию, – встрял было в беседу Мачилов. – Может, поможем им как-то?
– Пусть они ей подотрутся! – создатель решительно пошел на выход.
– Постой! нельзя же так, – Шутягин не знал, что и думать. Ему казалось, что это их прекрасный шанс войти в историю Города.
– Раз лидер сказал, надо уходить, – и Думов с Мочей покорно поплелись за стремительным Гарри.
– Идите, куда он хочет, я остаюсь! – и Лассаль, прежде тихо помалкивавший, демонстративно направился к Брюхенфильду, бог знает, откуда возникшему в зале и уже обнимавшему победителя Томина.
Вместе с Думовым и Мачиловым Наркизов покинул невысокое собрание. Шутягин и Лассаль остались. Спустившись в вестибюль, Гарри закурил сигарету "Опала" и вдруг увидел Шерстову. Она в компании двух сокурсников и Милы Куренович с истфака открыто курила в фойе первого этажа. Казалось, она совсем недавно плакала, но это могло быть и ошибкой. Создатель, проходя мимо, бросил ей: "Киса так низко пала?" Непонятно почему, но на девушек, курящих в Юнике открыто, а не потихоньку в уборной, смотрели как на потенциальных или действующих шлюх. Лена бросила сигарету и поспешила к создателю.
– Гарри! я хочу уйти с тобой! – Шерстова прямо посмотрела в глаза вмиг остановившегося создателя.
– Сегодня, дорогая, не стоит, – сказал он. – Приходи лучше завтра или…
– Мы уже идем! – крикнул от входа Мачилов, позавидовавший создателю.
– Приходи! Моя комната 713, – и Наркизов, махнув ей рукой, двинулся к выходу.
– Подожди, Гарри… – и красавица Шерстова выскочила за Гарри прямо в сырой холодный ноябрь, не думая, что она совсем не одета. Кто-то из друзей сумел задержать ее, она зарыдала.
Создатель, не останавливаясь, продолжил движение. Тем временем уже закончился объявленный перерыв, и Томин со товарищи приглашали всех вернуться в зал для кворума. Студенты потянулись в зал… Конферансьон продолжался.
Записки Аборигена (из городской Летописи)
Уж и не знаю уже… Жизнь наша совсем стала непонятной! Определить боязно, в какой стране живем мы… Что по ящику базлают не передать! Соснин этот вообще оборзел: выплыл из-под моста, выжил-таки… Теперь, говорит, не успокоюсь, пока туда Главного не запихну. Депутаты такого в Верховном Совете наговорили, что и… Дескать, долой РосКомРесп, развалить его к чертям полосатым! Будем жить отдельно! Это ж куда годится? Так, и татары с чукчами и мордвой автономии запросят! Не говоря об эстонцах разных, чтоб им пусто было… Из болтовни депутатской выходит, что русские-то дерьмовей остальных; дескать, всех в РосКомРеспе душили и душат… А без нас те же хохлы с голоду подохнут, не говоря о черномазых! Эх, был бы Иосиф Виссарионыч жив, он бы им дал столько суверенитету, что подавились бы… Народ теперь слушать стали: изреките, говорят, правду-матку! А что народ сказать может? При красоловах ему особенно высовываться как не давали, так и не дадут! Неграмотный, забитый, только слушаться и умеет…
