Несколько проходных встреч в коридорах Юника (студенческое определение университета) закончились решительной беседой в одном из двух туалетов Факфила. На переменке, когда студенты и некоторые демократичные преподаватели стеклись в уборную покурить, Тассов завел разговор о сути "проповеди". Преподаватель истории русской литературы Кирюшин имел неосторожность сказать что-то о реакционности проповеди в царское время, и Тассов немедленно бросился на его разгром. Студенты покуривали и одобрительно посматривали на разящего иронией Тасса. Смешавшийся Кирюшин был уже готов к полной конфузии, но раздавшийся звонок отчасти спас его. Затушив сигареты до следующей перемены, стьюденты бросились к аудиториям. Тассов, гордо опиравшийся на трубу нефункционирующего унитаза, также хотел покинуть сие ристалище, но Гарри удержал туалетного Цицерона за рукав. Рома удивленно вскинул на него свои пучеглазые очи, но вопрос создателя заставил его остаться.
– А имеет ли право всякой проповедовать, али избранный токмо?!
– Ну… чтобы проповедовать, нужно быть человеком цельным!
– А вы-с? – улыбнулся Гарри, прищурившись.
– А я разорван, раздвоен!
– Разрушены что ли?
– Вот-вот, – Тассов вынул платок и обтерся.
– Чем же-с, позвольте узнать? Вихрем обстоятельств?
– Перестаньте, как вас там…
– Наркизов, да просто – Гарри!
– Эх, Наркизов… Я ведь специалист по Достоевскому.
– Неужели?! – Гарри съехидничал: весь факультет знал об этом.
– Это неважно, конечно, но…
– А мои "проповеди" слышать доводилось? – сменил тему создатель.
– Да, слышал… Скучно…
– Вот как? – обиделся Гарри. – У вас скучнее…
– Вы, извиняюсь, просто демагог, а я правды хочу, требую!
– А если ее вовсе нет?
– Возможно… – протянул Тассов, забывший про лекцию, что с ним случалось крайне редко. – Но вы-то ее тоже ищете, так?
– Кто сказал, кто сказал? – изумился создатель.
– Вы и говорите…
– Правда, она весьма проста, – пояснил Гарри. – Вы и сами знаете: когда ежедневно, ежечасно, еже… м-да! Вы сталкиваетесь со злом и ненавистью.
– Однако?
– Злом негодяев и ненавистью трусов, с завистью следящих за вашим восхождением… Когда подлецы торжествуют, а гении топчутся на месте! Люди вечно молчат, а еще лучше – злорадствуют.
– Ах, черт! – перебил его Тассов. – И вы туда же: учить и мучить, и ничего не делать…
– Я стану делать! – сказал Наркизов.
– Да-а… И что же?
– Но мне нужны, как его, союзники!
– По "мечу и оралу"? – иронично заметил Тассов.
– Ха-ха, а вы шутник! – деланно засмеялся создатель. – Только ваши шутки та же болтовня, не больше.
