– Я же только староста! – защищалась Люсиль. – И потом, этот…
– Молчать! – взвыл опущенный профессор, вспомнив былую эпоху, когда свободолюбивых студентов можно было легко пересаживать с университетских скамей на несколько иные… Ту эпоху, которая и сделала из глуповатого мальчишки из соседнего поселка Нижние Портки известного и заслуженного в пределах Пронской губернии человека… Ту эпоху, которая уже уходила, но еще цеплялась такими погаными, как Оподельдок, корешками… – Ты, Доберманова, распустила свою группу, вот что!
– Он болен! – вдруг ляпнул с места хитроумный Лассаль. – Я вчера Наркизова в поликлинике видел.
– Не волнуйтесь, Оподельдок Иваныч! У Гарри не все дома, – добавила Шерстова. Многие студенты повернулись к ней, чтоб лишний раз взглянуть на красавицу третьего курса.
– Да? – смилостивился вдруг Заревич. – Ладно уж, Вашу мать… Но Якову Васильевичу я доложу. И вы, Доберманова, напишите… что-нибудь!
– Мы лекцию слушать хотим, – вякнул с места редактор студенческого журнала "Рыжий пар", прозаик Виктор Плиев, которому часто приходилось мирить интересы морданистов, пачкавших своими творениями страницы университетского журнала, с мнением университетского Начальства, которое не всегда одобряла всякие там "манифесты свободного духа" и стишата в духе Ронсара и раннего Маяковского. – Лекцию, Оподельдок Иваныч!
– Лекцию! – Заревичу, впрочем, стало приятно. – Лекцию вам, сукиным…
Конец первой полпары получился скомканным. Вместо разговора о прибаутках, которые Заревич за лето успел выведать у народа, Оподельдок ударился в рассуждения о былых годах Большого Пути роскомресповского плебса. Студенты слушали с видом некоторой оппозиции, но в принципе им было все "сугубо фиолетово" (Плиев). Прогремевший звонок не дал Заревичу досказать свою мысль о главном… Студенты потянулись курить, а девчата, ясен бубен, остались перемалывать произошедшее.
Весть о выходке Наркизова разлетелась по Юнику моментально, сказалось и поэтическое вдохновение поэта Фавна Подзипы. Декан Титоренко лично бегал по коридору в поисках создателя, но успеха не имел… Вместе с Наркизовым куда-то пропали Шут с Мочей. Закончилось еще полпары. Оголодавшие успели пообедать в юниковской столовой, славящейся своей скверной пищей и относительной дешевизной: студентка Дудышкина даже уверяла, что поела как-то здесь "по полному" на 17 копеек. Известие, впрочем, недостаточно проверенное. Подходило время третьей пары, в группе ФЛ-325 это была практика по русской литературе 19 века, преподавателя Тууса В.В.
