Я не хотела возвращаться в отель. Меня видели там с Таде. Что подумают, когда появится Эдвардс? Скандал ужасал меня. Я и так достаточно несчастна, чтобы еще публично меня чернили, Я продолжала стоять на перроне. Мне вспомнилась одна иллюстрация к книге Гектора Мало «Без семьи»[124]: герой, двенадцатилетний мальчик, сидит один на углу темной улицы со своей собакой. В конце концов я решила ждать Альфреда завтра утром в Базеле. Все лучше, чем вернуться в этот отель. Позвоню Эмме, чтобы она уложила чемоданы… скажу ей позже, где найти меня.
Со своим обычным обезоруживающим спокойствием Эдвардс сошел с парижского поезда. Он взял меня за руку и отвел в «Отель трех королей». Как умудрялся он сохранять корректность и учтивость в этой драме, разбившей три жизни? До меня не доходило, что для него, в общем, не существовало тут никакой проблемы. Сценарий разыгрывался не только, как он предвидел, но и точно так, как хотел, по его плану.
Эдвардс привык во всем быть самым сильным, всегда видеть, как события подчиняются его воле… Для него все, что произошло, было совершенно естественно.
Как ни странно, мы поселились в «Отеле трех королей» так же, как и в Вене, — я в одном его крыле, он в другом. Злым языкам трудно было излить на нас свою желчь, настолько наши отношения внешне казались дружески-светскими.
— Я дал вам месяц, чтобы подумать, — сказал он. — И сдержал слово. Вы нарушили наше соглашение, вызвав Таде, вот почему я приехал. В общем, может быть, лучше, что вы имели случай увидеть его. Это, надеюсь, помогло вам разобраться в ваших чувствах, которые я прежде всего не хочу ранить.
После чего он стал водить меня к антикварам, показывал местные достопримечательности, угощал форелью на берегу швейцарского озера.
Теперь я пыталась спокойно разобраться в хаосе, который из-за стремительного потока событий, пережитых в течение трех недель, царил в моей несчастной голове. Перемирие должно было длиться еще дней двадцать. Из Колошвара я ежедневно получала пылкие письма от Таде, уверявшего, что, кроме меня, он не любил никого в жизни. Все это прекрасно, но он отдал меня, связанную по рукам и ногам, во власть человека, от которого зависела его честь и который не скрывал, какой ценой заставит его платить.
«Уладь все», — не переставал повторять Таде. Что я могла сделать, будучи сама условием сделки? И вправду он был слишком легкомыслен. Сначала скрывая свое финансовое положение, потом вообразив, что Альфред не хочет от меня ничего, кроме легкого флирта. Я сделала все, чтобы открыть ему глаза на этот последний «пункт». Что же касается первого, я не знала о нем до прошлой недели.
