Экзотическая диковина Кливдона. Любопытно!
Марселина все еще кипела от злости, хотя и отдавала должное находчивости герцога. Примерно к такому же трюку прибегали многие представители ее семьи, когда оказывались в затруднительном положении.
Но она все равно разберется с ним позже.
— Я англичанка и портниха, — повторила Марселина. Она открыла ридикюль и достала изящную серебряную коробочку, из которой извлекла карточки — простые и элегантные, как визитки джентльменов. — Я приехала в Париж в поисках вдохновения.
— Вы должны были открыть свой магазин здесь, — сказала одна из дам.
Марселина скользнула взглядом по ее платью.
— Вам я не нужна, — сказала она. — Зато я нужна лондонским дамам. Очень нужна.
Леди разошлись, улыбаясь. Одни были успокоены, другие — очарованы.
Только тогда подошли мужчины.
— Это тайна, — сказал Арондуил.
— Все женщины — существа таинственные, — ответствовал Кливдон. Они стояли у стены, чтобы не мешать танцующим, наблюдая, как маркиз д’Эмильен вальсирует с мадам Нуаро.
— Нет, я имел в виду не это, — пояснил Арондуил. — Откуда у портнихи время, чтобы научиться так великолепно танцевать? Как английская модистка сумела выучить французский язык так, что ее речь неотличима от речи графини? А один только ее реверанс чего стоит? Никогда не забуду этого зрелища. — Он возвел глаза к небу… если быть точным, к потолку, и поцеловал кончики своих пальцев.
— Признаю, в ней есть загадка, — с удивлением произнес Кливдон. — Но именно это и делает ее такой… забавной.
— Ее обступили дамы, — сказал Арондуил, — ты видел?
— Видел. — Кливдон и представить себе не мог, что дамы проявят к ней интерес. Мужчины — да, конечно, но дамы?
Одно дело, когда хозяйка допустила ее на бал, вежливо «не заметив» дурные манеры или эксцентричность высокопоставленного гостя, и совсем другое дело, когда гости — дамы! — подошли к его диковине и удостоили разговором. Будь мадам Нуаро актрисой, куртизанкой или другой портнихой, ее бы дружно проигнорировали.
А вместо этого дамы не просто подошли к ней — они для этого оттеснили мужчин. Разговор был коротким, но, когда дамы разошлись, они выглядели довольными.
— Она портниха, — сказал герцог. — Это ее работа — делать женщин счастливыми.
Но реверанс он объяснить не мог.
Он не мог объяснить ее изысканную речь и элегантную походку.
И то, как она танцует.
Сколько раз д'Эмильен уже танцевал с ней?
Впрочем, какая разница? Кливдон и не собирался танцевать с ней весь вечер.
