– А кто вы?
– Варвара Кононова, старший следователь СКР. – Девушка показала больному развернутое удостоверение.
– И вы!.. – скуксился журналист.
– А кто еще?
– Достали меня тутошние камышленские дознаватели.
– Ваш случай очень похож на преступление в отношении футболиста Сырцова. Слышали о таком?
– Футболисте или преступлении?
– Футболиста вы знаете очень даже хорошо, меня другое интересует: почему нападения на него и на вас аналогичны?
– А я откуда знаю?
– Что вас с ним связывает?
– Встречались. Интервью я у него брал.
– Когда виделись в последний раз?
– С месяц назад. В Москву я к нему приезжал.
– Тогда он вам обо всем и проговорился?
Марушин вдруг густо покраснел.
– Не понимаю, о чем вы.
– Он рассказал вам, что разругался с Корюкиным. Не сошелся с ним в цене.
Журналист выглядел смятенным. Варя готова была поклясться, что, выстрелив практически наугад, попала в точку. Собеседник возмутился – тем самым подтверждая, что она права:
– Какая там цена! Неужели вы не понимаете?! Да слова «цена» и «Сырцов» просто не сочетаются между собой! Они – из совершенно различных синонимических рядов!
– Извините, не имела чести знать Сырцова. А сейчас он в коме.
– Я не знаю, откуда вы взяли, но мне Игоряша и впрямь рассказал в последний раз: Корюкин на встрече заявил на него все права. Хотел, чтоб Сырцов танцевал исключительно под его дудку. Делал только то, что ему Корюкин говорит.
– Что имеется в виду? Договорные матчи?
– В основном. Но не только. По жизни слушаться надо его во всем, как папочку родного. А Игорь олигарха послал.
– А мне говорили, что ваш любимый центр нападения все-таки в «договорняках» участвовал.
– Бред. Представить его играющим договорный матч невозможно. Как Льва Толстого, торгующего волосками из своей бороды.
– Значит, Сырцов – князь Мышкин? Дон Кихот?
Они разговаривали, стоя очень близко друг напротив друга, – и то, что для Валентина казалось проявлением вдруг вспыхнувшей мимолетной влюбленности и флирта, для Вари было лишь игрой, в которую она привычно играла для пользы дела: стоять поближе, стараться говорить низким голосом и при том негромко, почти шептать. Чтобы создавался эффект заговора, сговора, единомыслия. Чтобы субъект раскрылся, выдал больше информации.
– Знаешь, – Валентин тоже рефлекторно понизил голос и перешел на «ты», – Сырцов, он вообще странный, необычный, не от мира сего. Он какой-то… словно из другого мира… Как пришелец. Немножко не сегодняшний, неземной…
– Пример привести можешь, чтобы я лучше поняла?
