Искры | страница 4
Марья высокомерно оглядела его с ног до головы, немного помедлила:
— Не прочь. Еще об чем думаешь?
Калина кашлянул, прикоснулся к усам и перевел разговор на Оксану.
— Дочкой твоей любовался тут, что из Черкасска. И черт-те, как они все у тебя выходят такие?
— А у тебя не выходят? Значит, неспособный, — отрезала Марья и пошла по улице.
Калина посмотрел ей вслед, покачал головой:
— Норовистая, идолова баба! На козе не подъедешь…
На дороге группками стояли казаки и мужики, спорили о достоинствах машины-косаря, предсказывали новое богатство Загорулькиным.
А по улице — точно гурт скотины прогнали — туманом плыла серая горячая пыль.
2
Оксана смотрела на Яшку и думала: «Самолюбивый парень. И красивый, но дикий какой-то. Даже не подошел, не поздоровался». А вслух сказала:
— Яков Загорулькин совсем не такой, как другие ваши хуторские парни.
— Всем вышел парень, только гордец — страсть! А тебе такой нравится? — не без лукавства спросила Настя.
Оксана сделала пренебрежительную гримасу, а Настя звонко рассмеялась.
Вернувшись во двор, Настя закрыла дверь хаты на крючок, и сестры пошли на речку купаться.
Этим летом Одсана приехала на хутор во второй раз. Давно-давно, когда ей было всего два года, по бедности Игнат Сысоич Дорохов отдал ее на воспитание управляющему имением новочеркасского помещика, Владимиру Владимировичу Задонскову. Шил тогда Игнат Сысоич в чужой землянке, чеботарил и работал больше на чужих загонах, так как сам сеял на арендованной земле три десятины, а детей было — Леон да три дочки. Марья плакала, — ей было жалко отдавать дочку чужим людям, но вдовец и бездетный Владимир Владимирович, часто проезжая через хутор, убедил ее в том, что Аксюта будет только благодарна матери, обещал дать ей образование, вывести ее в люди, и Марья согласилась.
Задонсков выполнил свое обещание: Оксана жила в Новочеркасске беззаботной, обеспеченной жизнью, и ей оставалось учиться еще только год, чтобы окончить гимназию.
Марья и Игнат Сысоич приезжали к ней под видом крестных. И Оксана долго не могла понять: как случилось, что у нее, рожденной в богатой, интеллигентной семье, оказались крестными эти простые, хуторские люди, которые даже говорить правильно не умеют? Постепенно она пришла к убеждению, что здесь кроется какая-то тайна. С годами Оксана все больше привязывалась к своим «крестным» и не раз вызывала горькие слезы у Марьи.
Прошлой весной Задонсков умер. Оксана случайно нашла его дневник, и ей раскрылась тайна ее происхождения. Потом она узнала, что у нее есть брат, сестры. И с этой поры все вдруг изменилось. Оксана почувствовала себя в городе чужой, ей стало казаться, что все знают теперь о ее происхождении и общаются с ней только потому, что воспитательница ее, — сестра Задонскова Ульяна Владимировна, — близкая родственница помощника наказного атамана. Оксану потянуло к родным. Прошлый год, накупив гостинцев, она впервые за пятнадцать лет поехала в хутор. Но увы! Жизнь родных вызвала в ней тягостные чувства.