Проработав столько лет преподавателем английского и классических языков, он имел право насладиться результатами своего труда. И теперь, скопив небольшую сумму, обладая свободным временем, он мог бы заняться исследованиями, от которых его раньше отвлекали служебные обязанности. Сделав этот дом в Аризоне своим опорным пунктом, он мог бы даже путешествовать. А почему бы и нет? Бренда тоже не откажется сопровождать его — наверное, даже сама навяжется в попутчицы. Но вскоре ей все это так наскучит, что его существование превратится в ад. И ее ни в чем нельзя винить — просто у них нет общих интересов. Но неужели ради ее счастья он должен отказаться от своих занятий и причуд, которые наполняли его жизнь смыслом? Тем более что она все равно не станет от этого счастливой.
Как он и ожидал, после ужина язычок Бренды стал гораздо активнее. Вольф слушал ее, пытался спокойно убеждать, указывая на отсутствие логики, несправедливость и необоснованность обвинений, но это не помогало. Она, как всегда, закончила рыданиями, угрожая оставить его или покончить с собой.
Но на сей раз он не уступил.
— Я хочу этот дом, и я хочу наслаждаться жизнью по своему разумению, — твердо заявил Вольф. — Вот так!
Он накинул на плечи пиджак и направился к выходу.
— Вернусь поздно. Если вообще вернусь.
Она закричала и запустила в него пепельницей. Он пригнулся, и пепельница отскочила от двери, отщепив кусок дерева.
К счастью, Бренда не кинулась за ним следом и не стала устраивать скандал вне дома, как часто делала прежде.
Уже стемнело, но луна еще не взошла, и ему приходилось довольствоваться светом из окон мотеля, уличными фонарями и блеском фар многочисленных машин на бульваре Апачей. Вырулив на шоссе, он поехал на восток, затем свернул на юг, и через несколько минут его машина мчалась по дороге в «Хохокам Хоумс». При мысли о том, что ему предстояло сделать, сердце тревожно забилось и по спине побежал холодок. Впервые в жизни он всерьез задумал совершить преступление.
«Хохокам Хоумс» освещали фонари, из динамиков звучала громкая музыка, на улицах играли и кричали дети, родители которых в это время осматривали новые дома.
Не сбавляя скорости, он проехал через Месу, сделал разворот, вернулся в Тэмп и по шоссе Ван Бьюрена направился в центр Финикса. Машина неслась на север, потом на восток, пока не показался городок Скоттсдейл. Здесь Вольф сделал остановку и полтора часа просидел в маленькой таверне. Успокоив себя четырьмя рюмочками из «бочонка 69 года», он решил расплатиться. Пить больше не хотелось — вернее, он боялся перебрать, понимая, что при осуществлении плана ему потребуется ясная голова.
