Вольф вспомнил довольно искреннее замечание Хрисеиды о размещении мозгов в других телах. На его вопрос она ответила:
— Да, но я не знаю, может ли он наделять воронов человеческим разумом. Скорее всего, он вырастил их маленькие мозги по образцу больших человеческих, а затем обучил языку. Или властитель мог использовать какую-то часть человеческого мозга.
Как они ни напрягали слух, им удалось уловить лишь несколько отдельных слов. Прошло несколько минут. На искаженном, но вполне понятном греческом языке ворон громко прокаркал: «Прощай!» — и сорвался с ветки. Он начал падать вниз, но огромные крылья быстро забились в воздухе и унесли его вверх, прежде чем тело коснулось земли. Через минуту он скрылся за густой листвой деревьев. А чуть позже Вольф еще раз мельком увидел его в просветах между кронами. Гигантская черная птица медленно набирала высоту, направляясь к горе по ту сторону моря.
Роберт заметил, что Хрисеида дрожит, и удивленно спросил:
— Почему ты так напугана, и что такого может рассказать властителю ворона?
— Я боюсь не столько за себя, сколько за тебя. Если властитель узнает, что ты здесь, он пожелает убить тебя. Он не любит незваных гостей в своем мире. — Она положила руку на рог и еще раз вздрогнула от страха. — Я знаю, что тебе его дал Кикаха. Ты не мог отказаться, и здесь нет твоей вины. Но властитель может обо всем не знать. Или, хуже того, может не принять во внимание твою невиновность. Если он решит, что ты как-то связан с похищением рога, гнев его будет страшным. Властитель может сотворить с тобой что-нибудь ужасное; и лучше уж тебе покончить с собой сейчас, чем попасть в его руки.
— Неужели Кикаха похитил рог? Откуда ты знаешь?
— О, поверь мне, я знаю. Рог принадлежит властителю. Кикаха украл его, иначе как бы он овладел вещью, которую властитель никогда никому не отдавал?
— Я ничего не понимаю, — сказал Вольф. — Но может быть, когда-нибудь мы проясним этот вопрос. В данный момент меня беспокоит лишь то, где нам найти Кикаху.
Хрисеида указала на горную гряду:
— Гворлы повели его туда. Но прежде чем увели его…
Она закрыла лицо руками, и между пальцами просочились слезы.
— Они с ним что-то сделали? — спросил Вольф.
Она покачала головой:
— Нет, не с ним. Они сделали это с… с…
Вольф мягко опустил ее руки.
— Если ты не в силах говорить об этом, то, может быть, объяснишь жестами?
— Я не могу. Это… слишком ужасно. И мне нехорошо.
— Все равно покажи.
— Я отведу тебя туда. Но не проси меня смотреть на нее… еще раз.
