Она не умела призывать семь сфер, как Стижиан или сама Визы. Ей удавалось призвать лишь пять, а поскольку она не владела, да и не хотела владеть магией, обратной сиянию, если она вообще существует (за годы путешествия монахиня ни разу с ней не сталкивалась), четыре сферы ей не удавалось удерживать, равно как Стижиану - шесть. Так что они распались, вернув затраченную на них энергию обратно в сосуд.
Подождав с минуту, решив, что тошнота пройдет, она снова призвала пять сфер и повторила процедуру. Оказавшись в нескольких десятках километров от Таэтэла, Ора поняла, что ещё пару раз - и её желудок выпрыгнет изо рта. Но плевать...
С чего это ей стало плевать на собственное самочувствие? Ох уж этот Стижиан с его моралью.
Она приближалась к проклятому лесу, и все её тело ощущало нарастающую мощь, невиданную прежде. Ей уже приходилось бывать недалеко от леса, однако тогда она обходила стороной города, да и вообще не встречала людей с Южной Полосы, так что она не видела отсутствия у них тени. Сравнивая ощущение леса тогда и сейчас, в голову Оре приходила только одна ассоциация: словно бы тогда лес спал. Да, тогда, десять лет назад она чувствовала некую незнакомую энергию, но в сравнении с мощными волнами, теперь идущими с юга, тот прежний лес казался спокойной морской гладью.
В последний раз монахиня использовала призыв сфер для перемещения и оказалась у леса.
Это был танец черного и красного. И именно красного: так могла гореть только кровь, которую пожирают клешни черноты. Не было видно ни инквизиторов, ни телег, в которых те везли магов. На глаза попадались лишь следы от колес, ведущих к заросшим столетия назад, но все ещё видным тропам леса. Но не только следы от колес уродовали зеленую, сочную и свежую траву, растущую на поле перед лесом, но и черные, изгибающиеся то туда, то туда линии. Словно бы...
"Мы очистим и свои души от скверны, и присоединимся ко сну великой, славной нашей Богини!" - услышала Ора давно погасшее эхо, оставившее заметный след в атмосфере леса. - "Во имя Богини! А-а-а!" - Слова обрывались криком боли: то был огонь, разгрызавший плоть инквизиторов.
Они подожгли лес не просто факелами или стрелами. Они подожгли его собой. Магия огня. Огонь крови. Лес полыхал, но не дымился. Деревья не горели: огонь, идущий отовсюду, растущий из земли словно растения, переплетался с бесконечным облаком тени. Две стихии вгрызались друг в друга, переплетались между собой, сохраняя неровный ритм безумного танца.
