Виктор снова начал пикировать вниз и едва не столкнулся с заходящим от земли «мессером». Тот атаковал его в лоб, на горке, и Саблину стоило больших усилий увернуться. Разогнав истребитель, он хотел было повторить свою удачную атаку и сбить одного из удирающих бомбардировщиков, но на хвосте снова обнаружился упрямый «мессер». Пытаясь его сбросить, Виктор дал самолету крен и потянул ручку на себя. В вираже противник стал отставать, но уходить не собирался. С его крыльев уже срывались белые жгуты «усов», но немцу это не помогало, он все сильнее проигрывал «угол». Придавленный перегрузкой, Виктор увидел, как прямо над головой сцепившихся в поединке двух самолетов дрались наши «Яки» против «мессеров». Их бой напоминал безобразную свалку – натуральная собачья свара, самолеты сильно перемешались, пары рассыпались.
На четвертом витке виража Саблин начал уверенно побеждать, заходя врагу в хвост. Судя по всему, немецкому летчику это не понравилось – за его истребителем вдруг потянулся дымный след форсажа, и «Мессершмитт», выйдя из виража, полетел прямо. Виктор обрадовался – тот сам подставил ему хвост, и очередная победа была почти что в кармане. Он смахнул заливающий глаза пот и впился взглядом в чужой хвост, прикидывая расстояние и молясь, чтобы враг не удрал пикированием. Немец удирать не собирался, вместо этого он начал набирать высоту. Это был подарок судьбы, Виктор сразу потянул следом, мысленно представляя, как снаряды ударят в зависшего без скорости противника. Он склонился перед прицелом, стараясь довернуть еще чуть-чуть, совсем немного, но «мессер» как заколдованный уходил выше, выше, а «Як» почему-то не вытягивал. Неожиданно истребитель затрясся, словно в лихорадке, и резко сорвался в штопор, увлеченный преследованием Саблин не заметил, как потерял скорость. Пытаясь управиться со штопорящим истребителем, он не увидел, как немецкий летчик положил «мессера» на крыло и свалился на него сверху. Все произошло очень быстро. Виктор едва остановил вращение машины, как несколько жестких ударов сотрясли самолет. Законцовка левого крыла превратилась в лохмотья, и «Як» снова сорвался вниз, кружа, словно сорванный ветром лист.
Из штопора он вышел низко, едва не зацепив винтом при просадке степь и подняв с земли тучу пыли. Скорее всего, эта пыль его и спасла. Враг, видимо, принял ее за дым упавшего самолета и не стал добивать подраненного противника, уйдя куда-то в сторону. Это было весьма кстати, подбитый «Як» норовил свалиться на дырявое крыло, и у него появилась очень неприятная поперечная раскачка. Рация молчала, видимо, поврежденная, в простреленный фонарь кабины задувал ветер. Однако самолет летел, послушно набирал высоту, и Виктор, мысленно перекрестившись, повернул в сторону аэродрома. Воздушный бой вверху уже окончился, там осталась четверка наших истребителей и столько же «мессеров» в стороне. Было очень интересно, почему наших осталось только четверо, и куда делся пятый, но это интерес был скорее праздный. Узнать это сейчас было невозможно.
