Артур уверен в том, что главным фактором неполноценности немецкой нации является растерянность и вытекающая из этого пламенная поддержка милитаризма. При этом Артур не отрицает огромного вклада немецкой философии, немецкой литературы и классического гуманизма, которые привели к расцвету либеральной мысли. И в сердце он лелеет надежду, что изгнание кайзера Вильгельма Второго в Голландию и создание Веймарской республики ускорят движение Германии к прогрессу.
Лотшин в Силезии. Артур в своем кабинете — он плохо себя чувствует. Фрида сопровождает Бертель в клинику доктора Вольфсона с неспокойным сердцем, и не только из-за простуды хозяина дома. С каждой поездкой к врачу история повторяется. Экономка сидит в трамвае справа от девочки, смотрит на ее худые руки, выглядывающие из рукавов, и вздыхает: зачем столько денег тратится на этот искусственный загар? Для того, чтобы она расхаживала, как клоун? После процедуры с ее глаз снимают очки, и открываются два бледных круга, ставящих крест на преимуществе загара.
— Бертель, загар растекается по всему твоему телу. Из-за зеленого оттенка загара, ты вся становишься зеленой, — цедит Фрида сквозь зубы.
И Бертель думает: «Фрида права! Я зеленая девочка, ненормальная и некрасивая. Действительно, загар проник в мое тело».
Бертель несчастна. Трельяж из сверкающих зеркал пугает девочку, когда она видит в зеркалах себя — свою плоскую грудь и живот. Лицо серое, слишком серьезное. Руки у нее дряблые, и вообще, она постоянно испытывает слабость.
Лотшин надела ей большую серую шляпу и уговорила взглянуть в зеркало.
— Погляди, какая ты красивая.
Но Бертель опустила глаза долу и сбежала на чердак, спасаясь от увиденного. Фрида провозгласила громким голосом:
— Девочка чужая в этом доме!
Бертель упала на продавленный диван, выброшенный на чердак, и закуталась в старое пуховое одеяло.
«Отец не любит меня, даже ненавидит», — думает она.
Она никогда не забудет, что случилось в его большой библиотеке. Лотшин расставила руки в испуге, увидев Бертель, сидящую высоко на стремянке с книгой и руках.
— Немедленно сойди с лестницы, Бертель, — закричала она и попросила отца запретить девочке взбираться высоко по стремянке.
Отец холодно ответил:
— Не поможет. Она всегда делает то, что ей заблагорассудится.
— Но она упадет! Она получит увечья.
Отец сказал:
— Упадет, получит увечье. Это будет ей уроком. Это единственный путь — ее воспитать.
Отца не трогает, что она забывает сама себя, сидя высоко на ступеньках лестницы в библиотеке, с головой погружаясь в чтение, забывает о еде, купании, невыполненных уроках.
