Она видела его в эти минуты слабости и сказала: в кибуце создали цветущие дворы и приятные для жизни белые домики, но человека оттолкнули в сторону.
После смерти Израиля, она выполнила его завещание. Построила дом для его единственной дочери вместе с ответственным секретарем Союза журналистов Меиром Бен-Гуром. Но сохранить этот дом не удалось, и дочь вернулась в кибуц Бейт-Альфа, в котором выросла.
По мнению Наоми, ее замужество после смерти любимого человека оказалось неудачным, ибо она не могла освободиться от присутствия Израиля. Он продолжал жить в ее душе и быть рядом во все дни ее жизни. Его портреты продолжали висеть над ее постелью и над рабочим столом в кабинете. В своем завещании она просила быть похороненной на кладбище кибуца Бейт-Альфа, рядом с человеком, с которым, по ее словам, прожила истинно счастливую и чистую жизнь.
Уже лежа в больнице, на смертном одре, до мгновения, когда закрылись ее глаза, она возвращалась к завещанию, чтобы еще и еще раз выкрикнуть правду о своей жизни. Я поклялась ей, что это напутствие мне будет дорого, как моя жизнь.
«Как немецкая девочка, я не очень была причастна к великой надежде на воссоздание еврейского государства. Ведь родилась я в ассимилированной семье. Когда растешь в такой семье, тема еврейства вообще мало кого интересует. Никто не воспитывал меня еврейкой. С того момента, когда я начала соображать, я слышала в нашем буржуазном доме, что я немка», — рассказывала Наоми.
Но с того дня, когда на улицах Берлина она наткнулась на нацистов, вышедших из подполья, она почувствовала себя еврейкой, и это буквально воспламенило ее душу. С тех пор она пыталась узнать, что такое иудаизм и что такое — еврей. Всю свою жизнь она тяжело шла к познанию своей еврейской идентичности.
Народ и страна Израиля были содержанием ее жизни. В центре ее творчества стояла тема иудаизма во всей своей сложности и проблематичности.
Историю народа Израиля она описывает в своей лирической прозе, соотнося жизнь человека с жизнью народа и с окружающей природой.
Наоми, можно сказать, ворвалась в израильскую литературу трилогией «Саул и Иоанна». В романах, составляющих трилогию, она описывает историю во многом ассимилированной еврейской семьи и вообще еврейства Германии и Европы в период, предшествовавший Холокосту — 1932–1934 годы. Герои во многом автобиографической трилогии — Иоанна, ее Дед, родители Артур и Марта Френкель, братья и сестры — Руфь, Гейнц, Лотшин, Эльза, Луц и Эрнест по кличке Бумба и многие люди, связанные с ними, проходят по страницам романов. Их ассимиляция отражает общий отход от еврейства в Германии.
