— Нищая в первом рассказе. Ну, нищенство — это вообще предел инфантильности. Не делаешь ничего, только просишь. По сути, страна вся поставлена в это нищее унизительное положение: в этой стране тебе не положено — ни-че-го! Могут дать — могут ... послать: как получится. Как настроение будет. Ты можешь только просить, умолять: «Пода-айте, дя-аденька, пода-а-айте-христа-ради...» Ей надо мать больную везти в больницу — что она делает? Она
проситдиректора райбольницы, причём она же ещё ему благодарна! Хотя он вообще-то обязан, он представитель лечебного учреждения, — но она благодарна, что не послали. Рефлекс! Хотя не директор, а только она сама, с парой каких-то случайных людей, которых она опять, обратите внимание, упросила — сама должна волочить за три километра больную мать по снегу до «госдороги». Нормально?!
И вся страна так устроена. Да, ты можешь украсть. Это даже в порядке вещей: все крадут — ты кради. Можешь даже убить, тебя тоже поймут: «ребятишки зассорились». Но ты никогда нигде ничего не получишь по праву!.. Назовём этот пункт «Правовая инфантильность». Или, может быть, так: «Инфантильность самосознания». Да, и жуткие эти похороны... Там и стыдно, и жалко, и обида на эту родину-мать, которая не заботилась, не кормила, бросила маленького беззащитного в казённом доме... И ни попрощаться с ней толком, ни толком похоронить... Словом — нищая, нищая родина... Номер два. «В тракторе перевернулся». Помните, мы говорили? Я так формулирую: вот подросток пытается влиться
во взрослую жизнь. Для этого ему нужно освоить взрослые навыки: водить машину, мыть руки, работать на тракторе... Но он же — ребёнок! Внешне кажется, ему двадцать лет, тридцать лет — а по сути, он на двенадцати остановился. Петь частушки — пожалуйста! А здесь он просто психологически не справляется: он надолго внимание не способен сосредоточить; он обязательно куда-то полезет куда не надо, просто из любопытства — ему сухожилие перебьёт, кислотой обольёт — он ребёнок! Поставим здесь «Инструментальная...», или, шире, «Предметная инфантильность». Третьим номером у нас шёл гегемон дядя Стёпа...
— Костя, — поправил Фёдор, но без особенной надежды.
— У дяди Кости есть политическая проблема: ему не нравится президент. Есть также у дяди Кости проблема экономическая: не устраивает зарплата. Проблема, как вы считаете? По-моему, рядовая техническая проблема. Бывают такие проблемы в цивилизованном мире? Сколько угодно. Есть способы их решения? Масса: пожалуйста, забастовки; пожалуйста, выборы; профсоюзы — пожалуйста. Что выбирает из этого дядя Стёпа? Идёт «мочить всех сподряд». Это взрослый ответственный человек? Никогда. Это тринадцатилетний арабский подросток, который в Париже идёт жечь машины. И дядя Стёпа в свои шестьдесят — абсолютный подросток. Всё, полная «Политическая инфантильность». Четвёртый пункт. «Экстравагантный прыжок». Ну, тут Аня уже, я считаю, размяла тему: «Гендерная инфантильность». Что дальше было у нас? «Не судьба». История про старуху. Мы её упустили, кстати. Поахали, но нормально не обсудили.
