Барни отшвырнул от себя журнал, однако его обложка прилипла к руке и наполовину оторвалась. Он нетерпеливо отодрал от ладони бумагу и еще раз пожалел о том, что у него не хватило времени помыть руки после викингова пива. Надо же — съемка отменяется!
— Мисс Закер, — сказал он, — Л. М. ждет меня. Он так сказал. Он оставил записку. Я уверен, что он с нетерпением ожидает…
— Мне очень жаль, мистер Хендриксон, но он дал мне самые строгие указания ни в коем случае не беспокоить его во время совещания. — Пальцы секретарши на мгновение замерли над клавишами машинки, и даже челюсти прекратили жевательные движения. — Как только представится возможность, я сейчас же сообщу о вашем приходе. — Стук машинки возобновился, и в такт с ним опять начали двигаться челюсти.
— Вы могли бы, по крайней мере, позвонить ему и сообщить о моем приходе.
— Мистер Хендриксон! — воскликнула секретарша тоном матери-настоятельницы, облыжно обвиненной в содержании публичного дома.
Барни дышел в коридор, выпил воды, затем вымыл липкие ладони. Когда он вытирал руки о лист бумаги, раздалось жужжание интеркома, и мисс Закер кивнула ему.
— Теперь можете войти, — сказала она ледяным тоном.
— Что случилось, Л. М.? — спросил Барни, едва переступив порог. — Что значит эта записка?
Сэм сидел в своем кресле чурбан чурбаном, а напротив него съежился на стуле взопревший Чарли Чанг. Выражение лица у него было разнесчастное.
— Что это значит, а? Он еще спрашивает, что это значит! Это значит, что ты, Барни Хендриксон, провел меня за нос. Ты добился от меня согласия на съемку фильма, когда у тебя даже сценария не было!
— Ну конечно, у меня нет сценария! Как у меня может быть сценарий, когда мы только что решили делать фильм? Ведь это же чрезвычайный случай, правда?
— Правда, правда. Но чрезвычайный случай — это одно дело, а съемка фильма без сценария — совсем другое. Может быть, во Франции и делают фильмы по принципу тяп-ляп, так что не поймешь, есть у них сценарий или нет. Но в нашем «Клаймэктике» так дела не делаются!
— Да, непорядок, — согласился Сэм.
Барни изо всех сил пытался сохранить самообладание.
— Послушайте, Л. М. Будьте благоразумны. Ведь это критический момент. Бы забыли? Утопающий хватается за соломинку. Особые обстоятельства…
