Они выпили чаю и съели несколько сухих бисквитов, кроме которых в шкафу почти ничего не оказалось; затем она надела плащ, подняла капюшон, и они вышли. Тропинка вилась по ухабам, и Стивен поддерживал Мэри.
Они шли медленно. Солнце поднималось все выше, и его тепло вытесняло прохладу раннего утра. Мэри увидела желтую примулу у ограды фермы; цветы, казалось, были ярче, чем обычно. Пятна диких фиалок, застенчиво выглядывавших из зеленых листьев, казались красивее, чем когда-либо раньше. А крошечные дикие розовые и белые анемоны были особенно прелестными и изящными.
Да, это была любовь — магия, которая делает мир в тысячу раз красивее! Любовь сделала весенние краски ярче; усилила сияние солнца и добавляла искр зеленой траве, покрытой росой. Любовь сделала прикосновение руки более желанным, более нежным и чистым, а от каждого воспоминания захватывало дух.
— Далеко еще? — спросила она, хотя ей было все равно. Она, пожалуй, даже хотела, чтобы эта прогулка никогда не кончалась.
— Часа два — два с половиной ходьбы, Мэри. Однако, по-моему, на дороге скоро появятся повозки, — Он посмотрел по сторонам. — Ты очень устала, любовь моя?
— Нет, совсем не устала, я хорошо поспала, — сказала она и глупо покраснела. Он успел заметить краску, прилившую к ее щекам, и коснулся ее лица свободной рукой.
— Я должен извиниться за эту ночь, — пробормотал он с озорными искорками в карих глазах, — мне следовало дать тебе отдохнуть. Но тут есть и твоя вина: ты такая очаровательная, что с тобой невозможно расстаться!
— Стивен! — прошептала она, на мгновение отвернувшись от него; в его глазах было столько понимания, и они были такими родными. Она тихонько засмеялась.
Ее дыхание стеснилось, и она почувствовала частое биение своего сердца.
Они одновременно услышали стук лошадиных копыт и посмотрели вперед, на изгиб дороги. Из-за поворота по направлению к ним выехал экипаж, запряженный двумя великолепными лошадьми.
— Эван Бэссет, — сказал Стивен бесцветным тоном, — это хорошо, нам не придется идти пешком.
Мэри почувствовала облегчение и в то же время острое разочарование. Она ничего не имела против того, чтобы немного пройтись; ей даже хотелось идти вместе со Стивеном долго-долго. Теперь здесь будет третий человек, и приятное шаловливое подтрунивание друг над другом закончится. Вернется официальность, и эта ночь будет забыта Стивеном. Она знала, что сама никогда ее не забудет. Эван Бэссет остановился рядом с ними, привязал поводья к столбу, слез и сразу начал их расспрашивать:
