Она с трудом дышала от изумления, по мере того как он показывал ей один предмет за другим. Некоторые были перехвачены по дороге к месту продажи, другие пылились и ржавели в мансардах, серебро и фарфор вообще были заброшены и забыты.
— Я работал у Хантингдонов с детства, с тех пор, как осиротел, — сказал Бэссет, усадив наконец Мэри на темно-красную бархатную тахту и отдав ей в руки футляр с превосходными изумрудами, чтобы она на них взглянула, — Я любил их как родных. Они были ко мне щедры беспечной, небрежной щедростью, свойственной лишь им. Я был одним из них, но в то же время и не совсем. Я решил сохранять для них фамильные ценности. И вы, леди Мэри, поможете мне.
Она прикоснулась пальцами к прекрасным изумрудам; ее последние сомнения исчезли.
— Но… как? Что я могу сделать, мистер Бэссет?
— Держать все в секрете, — ответил он. — Помогать мне сохранить сокровища для тех, кто их оценит, Кристофер, например, не из тех. Он продал бы герб Сент-Джонов за хорошую лошадь… да, да, не смотрите на меня с таким изумлением! Разве вы не знали, что он отправил на продажу фамильный герб из жадеита с бриллиантами, когда ему захотелось купить кобылу? Да, этот герб здесь, у меня.
И он принес его ей. Мэри вздохнула и покачала головой, убедившись теперь, против собственной воли, что это правда.
— И Стивен позволил ему это?
— Лорд Стивен так же мало интересуется подобными вещами, как и покойный хозяин, а Кристофера это волнует еще меньше. Фамильные реликвии ничего для них не значат. Они импульсивны, действуют под влиянием сиюминутных порывов. Они скорее склонны тратить деньги на земли, лошадей или на игру в парижских казино. Да, мой покойный хозяин и леди Хелен часто ездили в Париж, проматывая там целые состояния, и возвращались такими веселыми, как будто выиграли!
— Какая ужасная, как будто умышленная расточительность! — прошептала Мэри, до глубины своей бережливой и экономной шотландской души шокированная всем, что ей открылось. — Как они могли? Но все же… они щедры и великодушны ко мне. Все эти платья, драгоценности, шляпки…
— Да, они щедры, это верно. Слишком щедры. Они однажды чуть не подарили портрет ее величества королевы Елизаветы какому-то случайному гостю, — добавил он, морщась как от боли. — Я спас этот шедевр, спрятав и сказав, что его не могут найти! И он находится в моей спальне и будет там до тех пор, пока я не смогу вернуть его. Миледи, простите меня, если это покажется вам дерзким, но я надеюсь, вы научите своих сыновей быть более заботливыми и внимательными к своему наследству! Вы можете сделать это; я вижу, что вы относитесь с любовью и уважением к таким вещам, хотя они и преходящи. Я чувствую, что они — ощутимые символы большого старинного рода. Вы поможете мне сохранить эти сокровища?
