Ради чего? — переспросил Космо. Разве непонятно? Ради тех редких мгновений, которые я провожу на сцене. Но и они, эти редкие мгновения, требуют долгих скучных часов подготовки с моей технической командой, со всеми этими талантливыми, и преданными, и трудными людьми, которые кружат вокруг меня, наклоняются, разгибаются, делают разметку, посылают друг другу знаки, устанавливают свет, микрофоны и музыку, проверяют мельчайшие детали моего костюма и реквизита… А потом удаляются, растворяются в темноте… Наконец все готово… и вот тут-то… Весь мир вокруг меня внезапно сходится в одну точку. Я стою один в лучах света. Больше ничего не существует. Каждый взмах ресниц, каждый вздох наполнен смыслом. Вот ради таких мгновений я и живу, Эльке. И ради тебя — с сегодняшнего дня.
Вот что сказал маме клоун-развратник.
А потом отвалил.
ЭЛЬКЕ
Космо позвонил мне на следующий же день.
ЭКСПЕРТ-ПСИХИАТР
Позвольте, ваша честь, обратить ваше внимание на то, как часто в рассказе ключевого свидетеля повторяется греческий корень tele, далеко, издалека. Сначала она знала молодого актера только через телевизор; позже она будет общаться с ним по телефону, суть в том, что их любовь происходит на расстоянии и не имеет ни малейших шансов пройти испытание реальной жизнью…
ЭЛЬКЕ
Реальная жизнь, реальная жизнь! Марсо тоже то и дело поминали реальную жизнь! А что такое реальность? Может, их семейная жизнь? Или брак Андре и Жозетты, которые сорок четыре года подряд просыпались по будильнику, вставали, не обменявшись ни взглядом, ни звуком, и не общались весь день, занимаясь каждый своими делами?
Послушайте, что я вам сейчас скажу.
Голос Космо на другом конце провода был реальным голосом Космо. Как будто я просто сидела с закрытыми глазами у себя в комнате, а он был рядом… и сейчас еще, стоит мне закрыть глаза… понимаете?
Итак, я продолжаю.
Космо был в Орли, ждал вылета в Лозанну и позвонил мне, чтобы рассказать, какую странную парочку он видел в самолете: мужчине было лет пятьдесят, женщине — тридцать пять — сорок. Не то любовники, не то супруги, а может, актриса и импресарио? Трудно сказать… Они были одеты с показной, почти вызывающей роскошью. Когда они усаживались на свои места, мужчина протянул руку и поправил женщине юбку — чтобы не замялась, а она рявкнула, да так зычно, как будто хотела, чтобы все ее слышали: «Нет, нет, не нужно. Если бы я откидывалась на спинку, юбка бы помялась, но я, слава Богу, никогда не откидываюсь». «Именно так, Эльке, клянусь тебе! — сказал Космо. —
