Луцилла переборола внезапный комок в горле. Шванги — в твердой оппозиции, не достает только открытого признания. Да, она здесь командует. Политическое правило простое: те, кто противится проекту, должны наблюдать за ним, чтобы можно было пресечь его при первом же признаке осложнений. Но здесь на лужайке истинный гхола Данкана Айдахо. Сравнительный анализ клеток и Видящая Правду это подтвердили.
Тараза ей говорила, провожая: «Тебе предстоит обучить его любви во всех ее формах».
— Он так юн, — Луцилла не отводила взгляда от гхолы.
— Да, юн, — сказала Шванги. — Полагаю, что пока ты пробудишь в нем только ответную привязанность ребенка на материнскую любовь. Позже… — Шванги пожала плечами.
Луцилла ничем не проявила своих чувств. Бене Джессерит повинуется. «Я — Геноносительница. Значит…» Распоряжения Таразы и специальная подготовка Луциллы определили особый курс, которым все должно пойти.
Луцилла сказала Шванги:
— Есть кто-то похожая на меня как две капли воды, говорящая моим голосом. Я — ее зеркальное отражение. Могу я спросить, кто это?
— Нет.
Луцилла опять промолчала. Она и не ожидала откровенности, но не раз отмечалось ее потрясающее сходство с главой Отдела Безопасности Преподобной Матерью Дарви Одрейд. «Юная Одрейд». Луцилла не раз слышала эти слова. И Луцилла и Одрейд происходили, конечно, от линии Атридесов с сильным генным влиянием потомков Сионы. Рыбословши не имели монополии на эти гены! Но Иные Памяти Преподобной Матери, несмотря на их жесткую избирательность и ограниченность предками только с женской стороны, давали важные ключики к пониманию широкого размаха проекта гхолы. Луцилла, опиравшаяся на жизненный опыт обитавшей в ней Джессики, жившей пять тысяч лет тому назад и появившейся в результате генетических манипуляций Ордена, испытывала глубокое чувство страха, исходящее от этой жизни-памяти.
Знакомая модель и исходящее от нее такое напряженное ощущение рока вынудили Луциллу автоматически начать произносить литанию против страха, какую она выучила еще при первом посвящении в Обряды Ордена: «Я не должна бояться. Страх — это убийца разума. Страх — это маленькая смерть, несущая полное уничтожение. Я должна встретить мой страх лицом к лицу. Я должна позволить ему пройти через меня и сквозь меня. И когда он пройдет и останется позади, я обращу внутренний взгляд, чтобы увидеть его тропу. Когда страх уйдет, не будет ничего. Только я сама останусь».
К Луцилле возвратилось спокойствие.
