Через десять минут появился Девлин Джеффриз.
— Что это вы здесь делаете? — спросил он без предисловий.
Конечно, его появление, как Меган и предвидела, повлияло на нее, но не столь уж неприятно. Казалось, что его собственное настроение испортилось от ее присутствия. Или парень целый день дулся? Он явно был раздражен. Эта мысль заставила Меган слегка улыбнуться.
— Ну, а что, по-вашему, я делаю, мистер Джеффриз? Разве это не ясно?
Ее полуснисходительный-полунасмешливый тон заставил Девлина стиснуть зубы.
— Это и Тимми может сделать.
— Конечно, но мне это доставляет удовольствие. Разве утром вы этого не поняли?
— Но тогда следует чистить лошадь как полагается, а не устраивать спектакль на лужайке.
— Спектакль? Без зрителей? Ладно, оставьте это. Ясно же, почему я не делаю этого в конюшне. Я хочу избежать вашего довольно неприятного общества. Что вы сами-то здесь делаете, нарушая мой прекрасный план?
Молодой человек долго смотрел на Меган, потом засунул руки в карманы и пробормотал:
— Я не собирался выгонять вас из вашей конюшни.
Это было очевидной ложью, но Девлин сегодня весь день был страшно расстроен. Единственное, чего он ждал — это возвращения Меган. Он не думал, что девушка будет полностью его избегать. Рыжие всегда сопротивляются до конца. И Девлин готовился именно к этому.
Но теперь?
— Быть может, я должен принести вам свои извинения? — спросил он почти шепотом, с горечью во рту.
— Возможно, даже не одно. Но как их сосчитать?
«Ага, она просит об этом. Дать ей палец, так она откусит руку».
— Ну хорошо, тогда примите мои двойные извинения.
Меган удалось скрыть удивление от такого оборота. Конечно, в извинениях конюха, видимо, не было искренности, скорее он был вынужден к этому какими-то обстоятельствами. Интересно, что же для него было так скверно, что извинения показались меньшим злом? Что за этим может стоять?
Но на всякий случай, если парень действительно предлагал оливковую ветвь мира, Меган сказала:
— Возможно, этого было бы и недостаточно. — Она помолчала, не заметив в нем никакого напряжения, только сдвинутые темные брови. «На этот раз победа за мной, мистер Джеффриз», — самодовольно подумала девушка, прежде чем улыбнуться ему. — Но с другой стороны, я сейчас в слишком хорошем настроении, чтобы держать зло, и принимаю ваши извинения вдвойне.
Девлин едва расслышал эти слова, пытаясь опомниться от того впечатления, которое произвела на него ее улыбка. Кто мог знать, что это может быть таким обезоруживающим? Мысли его путались, язык не слушался. Было такое впечатление, будто Девлину дали пинка. «У этой девушки, — раздраженно подумал он, — должны бы быть веснушки. Какого черта их нет?» Это было бы каким-то противодействием улыбкам, когда хочется обнять девушку и защищать ее всю оставшуюся жизнь.
