– Да, – сказал я. – Собаки не могут летать над головами у людей.
– Нет, милый, не поэтому, – сказала мама.
– Эй, и поэтому тоже, – возразил папа.
– Не надо, Сэм, ты его совсем запутаешь.
– Это он меня запутал, а не я его. У него там собаки летают и люди ходят в именных футболках, как в автосервисе? По-моему, тут проблем целый клубок. Не стоит потакать всяким фантазиям про параллельный мир, где…
– Сэм!
Папа умолк.
Мама спросила:
– Тебе нравится сидеть рядом с Керри?
Я кивнул в знак согласия.
– Хорошо. Послушай: начиная с сегодняшнего дня, если тебе кто-то понравится, не делай этому человеку гадостей, даже если тебе кажется, что ты сам этому человеку не нравишься, – сказала мама.
– Ладно.
– Джасти, в твоей жизни будет много людей, которые понравятся тебе, а ты понравишься им, – сказала мама, обняла меня. Встала, направилась к двери. – Но сегодня ты должен посидеть у себя в комнате и поразмыслить о том, что мы сейчас обсудили.
Мама ушла. Папа последовал за ней. Но когда он уже прикрывал за собой дверь, я сообразил, что надо извиниться.
– Папа, мне очень неудобно, что я довел Керри до слез.
Папа обернулся, взглянул мне в глаза:
– Понимаю. Когда тебе нравится женщина, ходишь, точно полоумный. Бывает. Ты просто еще не привык испытывать такие чувства.
– Иногда у меня бывают такие чувства к маме, – сказал я.
– Что-о? – выпалил он, застыв в дверях. – К маме – не смей! Фу-у, напугал… такого бреда я от тебя еще не слышал…
– Пап, погоди.
– Ну, чего еще?
– А что мне теперь делать? – спросил я.
– Делать?
– С Керри.
– Ничего не делай, блин! Тебе всего семь!
Когда женишься, жена видит твою письку
В детстве я больше всего на свете любил хлопья "Синнамон Тост Кранч" и новые слова. Расширял свой словарный запас с маниакальным упорством. Услышав незнакомое слово, я обязательно спрашивал у первого попавшегося взрослого: "А что это?" Самый богатый лексикон был у моего папы. Причем папа каждый вечер подолгу читал со мной книги, чтобы утолить мою языковую жажду.
– Учительница говорит, что когда-нибудь я буду знать не меньше слов, чем ты, – сказал я как-то папе за ужином после того, как сдал на отлично устный экзамен по английскому. Тогда я учился в третьем классе.
– Да? Я твою учительницу уважаю, но в этом случае она ляпнула какую-то чушь. Я занимаюсь медициной, а значит, знаю тысячи слов, которые тебе никогда в жизни не встретятся. Сотню разных названий кровеносных сосудов, будь они неладны, – папа подтянул к себе миску с фасолью, положил себе несколько ложек.
